К ним попадает Мотильи, который не может не знать, как мыбудем действовать. Что происходит, тьяйерец? Пошевели своими зелеными мозгами. Или у тебя сопли вместо мозгов? – Халил Амат поднялся из-за стола и прошелся по кабинету.
– Мы все это видим. И ничего не упустили. Поэтому я и стою здесь, выслушивая ваши оскорбления.
– Оскорбления? Да родиться тьяйерцем уже оскорбление! – Генетик, вернувшись за стол, вновь нажал клавишу. – Вы возвращайтесь к наместнику. Пусть не забивает себе голову глупостями. Однако ухо держите востро. Как говорится, имеющий уши да услышит. А имперцев пропустите. Пусть их смотрят.
Советник, обрадованный тем, что неприятная аудиенция закончилась, быстро выскользнул за дверь.
– Что Рагон? – Бергштайн уставился на склоненного слугу.
– Будет на связи через пару минут.
– Ладно. Вызови ко мне Стража. И подавай сюда завтрак.
Слуга, кативший перед собой тележку с завтраком, и огромный мутант, похожий на помесь гурянина, зверя и какой-то неведомой твари с десятком глаз и огромной пастью, появились одновременно.
– Здравствуй, Страж! – Генетик приветливо улыбнулся одному из лучших своих творений. – Готов ли работать?
Мутант, не умеющий говорить, но все понимающий, рыкнул, преданно глядя в глаза создателя. Он доставал макушкой почти до потолка, имея рост около трех метров.
– Вижу-вижу. Ты всегда радуешь старика. К нам летят плохие люди. Они хотят мне и всем нам зла. Их надо остановить.. Она многое оставила позади, но еще большее ожидало впереди, складываясь в цветную мозаику бытия – Имперскую мозаику…