Инкуб   ::   Гозалишвили Василий Тамазович

 — Странно… — убедившись, что его лицо невозможно узнать, хмыкнул он… — вы меня, наверное, с кем-то путаете…

— А разве это возможно? — хихикнула Зайко, приподнялась на локте, дав возможность одной груди вывалиться из чашки лифчика, и, дождавшись, пока вздохнувший от вожделения мужчина переведет взгляд на ее сосок, активировала блокиратор.

Обе голограммы пропали одновременно. Лицо Генри, на котором играла улыбка плейбоя, в мгновение ока перекосило — женщина его мечты, даже и не думавшая прятать свою роскошную грудь, вдруг оказалась его женой! А писк системного сбоя, наверняка раздавшийся при насильственном отключении голограммы, заставил его побледнеть.

— Ну, что, кобель, так-то ты трудишься на своей чертовой конференции? — удостоверившись, что он «готов», хмыкнула Олинна. — Даже и не думай! У меня предостаточно материала, в котором ты преподаешь все премудрости плотских утех этой старушке…

— Она не старушка! — взвизгнул деморализованный мужчина.

— Ну, да, кому что нравится… Хотя в шестьдесят три она уже и не девочка…

— Врешь…

— Могу скинуть ее досье… — победно ухмыляясь, добила его она…

— Я видел голограммы…

— У-у-у… Какие мы наивные… — расхохоталась она. — Да любая женщина завалит тебя такими за две минуты! Я — в двадцать. Я — двадцать три… Я — в тринадцать! На любой вкус и цвет…

— Свинство… — опустившись на песок, выдохнул он.

— Именно! — вскочив с «антика», хмыкнула Зайко, и, подхватив сумочку, добавила: — А твоей измены в день моего рождения я тебе не прощу.