Иной среди Иных   ::   Каплан Виталий

Дмитрий, разумеется, ни словом не обмолвился о ночных приключениях, напротив – изобразил бодрость и веселье. Может, слишком уж нарочито вышло.

Утром сходили на литургию, Сашку брать не стали – что-то чадо затемпературило. Пришлось вызванивать тёщу Тамару Михайловну. Добрейшая женщина заявилась в самую рань, с полными сумками. Вот уже восьмой год ей казалось, что дети недоедают. С недоеданием она боролась героически. Хуже всего приходилось Сашке. Пацану накрепко внушили, что у бабушки больное сердце и потому её никак нельзя огорчать. Добрый Сашка всё понимал и терпел даже манную кашу. За которую, впрочем, выторговал дополнительные конфеты.

На службе Дмитрий искренне пытался внимать песнопениям, но получалось плохо. Мысли разбегались в стороны, как напуганные тараканы. Вернее, в одну конкретную сторону – о ночном происшествии.

Что это всё-таки было? Сон? Такой яркий, детальный? Может, и сон. Наверное, завтра надо осторожненько порасспросить Максима. И если окажется, что не сон…

От такого варианта мурашки бежали по коже. Неужели вот так и сходят с ума? Сперва глюк в троллейбусе, потом – в лесу… Интересно, какой глюк будет следующим? И что же, идти сдаваться врачам?

А если не глюк? Если… действительно? Бесовское наваждение? Ведь бывают же они на самом деле, сколько литературы на сей счёт… сколько рассказов. Только странно – почему это случилось именно с ним? Понятно, когда вот так искушают подвижника-аскета. Плоть истончается, духовное зрение открывается.