Искупление Христофора Колумба   ::   Кард Орсон Скотт

Вскоре мать забыла о Кристофоро и тот, осторожно придвинувшись назад к двери, стал наблюдать за происходящим в лавке, где с длинного стола были уже убраны рулоны тканей, а вместо стульев пододвинуты к нему большие мотки пряжи. За последние несколько минут в лавке появилось еще несколько мужчин. Похоже, там будет проходить собрание. На глазах Кристофоро Пьетро Фрегозо устраивал в доме отца военный совет.

Сначала Кристофоро просто не мог отвести глаз от этих знатных людей в роскошной, сверкающей золотым шитьем одежде. Такой он никогда еще раньше не видел: никто из покупателей отца не приходил таким разодетым, но кое-что из их одежды было сшито из лучших тканей отца. На одном из присутствующих сверкала изысканная парча, сотканная совсем недавно Карло, самым искусным ткачом в лавке. За материей приходил Тито, всегда носивший зеленую ливрею. Только сейчас Кристофоро понял, что Тито покупал ткань не для себя, а для своего хозяина. Значит, Тито не был покупателем, а просто выполнял то, что ему было приказано. И все же отец обращался с ним как с другом, хотя тот был всего лишь слугой.

Тут Кристофоро стал размышлять о том, как отец ведет себя со своими друзьями. В их среде всегда царило веселье, шутки, непринужденный разговор; они пили вино, рассказывали друг другу разные истории. Они понимали друг друга с полуслова – отец и его друзья.

Отец всегда говорил, что его самый большой друг – дож, Пьетро Фрегозо. Но сейчас Кристофоро увидел, что это не так: отец не шутил, был сдержан, ничего не рассказывал, а вино наливал только сидевшим за столом господам, а себе – нет. Он не отходил далеко, чтобы тут же налить вина в опустевшие бокалы.