JК
Исповедь всемогущего :: Лоскутов Александр
Страница: 422 из 423Из растрескавшихся дюз вырывается яростное термоядерное пламя (я вижу, что два из четырех маршевых двигателей у древнего корабля по какой-то причине не работают). Изъеденное космической пылью, несущее на себе следы попаданий метеоритов и нескольких аварийных посадок на планетах для этой цели отнюдь не приспособленных тело древнего корабля проваливается вниз и входит в верхние слои атмосферы. Выдвигаются грязные и помятые посадочные опоры.
Я знаю, что у компьютерного мозга, управляющего кораблем, нет никаких гарантий, что посадка все же пройдет успешно. Техническое состояние корабля не внушает ему уверенности. Как не дает ему дополнительной надежды и тот факт, что в реакторах осталось всего лишь несколько крошек годного к употреблению топлива.
Но я знаю также и то, что корабль все же сумеет успешно опуститься на поверхность планеты, хотя и никогда больше не сможет ее покинуть. И тем, кто сейчас спит в его трюмах при температуре лишь немного выше абсолютного нуля, придется в качестве своей новой родины принять именно этот мир, не имея возможности найти себе другое более гостеприимное место жительства. Но, что хуже всего, я знаю, что ничем не могу им помочь. Более того, когда придет время, мне придется воевать с ними. И убивать.
Раньше я думал, что трудно действовать вслепую, не зная того, к чему приведут мои усилия. Но теперь я убедился, что знание своего собственного будущего - это еще хуже. Оно не оставляет ни малейшей возможности для маневра. Оно несет с собой боль...
И я снова смеюсь, просто потому, что больше мне ничего не остается.
Я знаю, что у компьютерного мозга, управляющего кораблем, нет никаких гарантий, что посадка все же пройдет успешно. Техническое состояние корабля не внушает ему уверенности. Как не дает ему дополнительной надежды и тот факт, что в реакторах осталось всего лишь несколько крошек годного к употреблению топлива.
Но я знаю также и то, что корабль все же сумеет успешно опуститься на поверхность планеты, хотя и никогда больше не сможет ее покинуть. И тем, кто сейчас спит в его трюмах при температуре лишь немного выше абсолютного нуля, придется в качестве своей новой родины принять именно этот мир, не имея возможности найти себе другое более гостеприимное место жительства. Но, что хуже всего, я знаю, что ничем не могу им помочь. Более того, когда придет время, мне придется воевать с ними. И убивать.
Раньше я думал, что трудно действовать вслепую, не зная того, к чему приведут мои усилия. Но теперь я убедился, что знание своего собственного будущего - это еще хуже. Оно не оставляет ни малейшей возможности для маневра. Оно несет с собой боль...
И я снова смеюсь, просто потому, что больше мне ничего не остается.