JК
Испытание смертью :: Хаббард Рон Л.
Страница: 358 из 385Мужской? Или женский? Кто это разберет? Зазвучала песня, сопровождаемая воем гитар и мощным припевом:
Не переставай меня (…)!
Не мешай мне проникать вглубь
И сожительствовать с тобой.
Пусть музыка звучит!
Пусть твои ноги топают в лад!
Я знаю, что ничего не могу,
Но что это значит.
Мне так одиноко,
Когда ты перестаешь меня (…)!
Это «произведение» кончалось пистолетным выстрелом и звуком падения тела. И хриплый, надтреснутый голос произносил: «Это конец!»
После ужасающего воздействия, произведенного барабанами на мой мозг, мне показалось, что в черепе у меня засела пуля.
Раскачивая своим хвостиком — назвать его косой язык не поворачивался, — вернулась Крошка.
— Ну как? Прошла голова?
От боли у меня даже не было сил встать с пола, найти пистолет и пристрелить ее.
— (…) тебя, — прохрипел я. — Убирайся к черту! И немедленно, немедленно!
— Ничего себе отношение! — возмутилась она. — Я же пытаюсь помочь тебе! — Ее глаза приобрели ужасное выражение, и Крошка топнула ногой. — О! Я поняла. Все дело в тебе самом, ты, (…)! Ты ничтожество! Я протягиваю тебе руку помощи, а ты что делаешь? Ты меня ударил! Ты не умеешь себя вести! Где, к черту, твои манеры? Послушай, (…), у тебя самый лучший инструмент для секса, я-то в этом разбираюсь, можешь мне поверить! И что ты с ним делаешь? Ничего! Ты злой, самовлюбленный, низкий, подлый, коварный садист и болван! — Крошка умолкла. У нее кончился запас слов. Ее глазищи сверкали, словно у разъяренной пантеры. — И, кроме того, ты не джентльмен! — наконец добавила она.
Я попытался возразить.
Не переставай меня (…)!
Не мешай мне проникать вглубь
И сожительствовать с тобой.
Пусть музыка звучит!
Пусть твои ноги топают в лад!
Я знаю, что ничего не могу,
Но что это значит.
Мне так одиноко,
Когда ты перестаешь меня (…)!
Это «произведение» кончалось пистолетным выстрелом и звуком падения тела. И хриплый, надтреснутый голос произносил: «Это конец!»
После ужасающего воздействия, произведенного барабанами на мой мозг, мне показалось, что в черепе у меня засела пуля.
Раскачивая своим хвостиком — назвать его косой язык не поворачивался, — вернулась Крошка.
— Ну как? Прошла голова?
От боли у меня даже не было сил встать с пола, найти пистолет и пристрелить ее.
— (…) тебя, — прохрипел я. — Убирайся к черту! И немедленно, немедленно!
— Ничего себе отношение! — возмутилась она. — Я же пытаюсь помочь тебе! — Ее глаза приобрели ужасное выражение, и Крошка топнула ногой. — О! Я поняла. Все дело в тебе самом, ты, (…)! Ты ничтожество! Я протягиваю тебе руку помощи, а ты что делаешь? Ты меня ударил! Ты не умеешь себя вести! Где, к черту, твои манеры? Послушай, (…), у тебя самый лучший инструмент для секса, я-то в этом разбираюсь, можешь мне поверить! И что ты с ним делаешь? Ничего! Ты злой, самовлюбленный, низкий, подлый, коварный садист и болван! — Крошка умолкла. У нее кончился запас слов. Ее глазищи сверкали, словно у разъяренной пантеры. — И, кроме того, ты не джентльмен! — наконец добавила она.
Я попытался возразить.