Испытательный срок   ::   Ревва Игорь

Прыжок посмотрел на Мархаэоль.

— Вот так вот! — заявил он.

Мархаэоль пожала плечами, поднялась с кресла и громко произнесла:

— Убирайся! Ты не нужен...

— А?! — опешил Прыжок.

Но он тут же понял, что обращается Мархаэоль не к нему, а к креслу, мгновенно растаявшему в воздухе.

Прыжок нахмурился. Пора бы ему уже привыкнуть к тому, что Мархаэоль не позволяет себе разговаривать с ним в уничижительном тоне. Даже тогда, в Театре Колесниц, когда он, не сдержавшись, ударил Мархаэоль по лицу. Даже тогда она не позволила себе проявить обиды. А Прыжок до сих пор каждое слово, сказанное при нем Мархаэоль, относит на свой счет...

Прыжку вдруг стало неловко. Ему захотелось попросить прощения — за пощечину, за эти мысли, за то, что он каждый раз так агрессивно вскидывается, стоит Мархаэоль что-то сказать. Но он не стал этого делать — побоялся выглядеть глупым или даже слабым.

Вся жизнь Прыжка была вынужденным проявлением силы и агрессии. К тому же он так долго разыскивал Мархаэоль, что сам процесс поисков стал для него, пожалуй, важнее результата. Вот же она — женщина, которую он искал, из-за которой пришел в Москву. А ощущения такие, что поиски еще не закончены, что ему предстоит еще долгий и долгий путь...

Мархаэоль опустилась на ковер возле Прыжка, легла, положив ему голову на колени, и закрыла глаза. Прыжок машинально провел рукой по ее зеленым волосам. Волосы оказались мягкими, теплыми и какими-то добрыми, что ли...

Мархаэоль тихо вздохнула.