История, которую Тассельхоф обещал никогда и ни за что не рассказывать   ::   Уэйс Маргарет

Фисбен залился краской, снял шляпу и повертел ее в руках. "Стараюсь", — сказал он скромно.

"Зачем ты меня вызвал?" — сказал Оуэн. Он все еще оставался подозрительным.

Фисбен что-то пробормотал, подбирая слова — "Ну, я … видишь ли … это…"

"Знаю! Знаю!" — закричал я, подпрыгивая на цыпочках и вытягивая руку вверх. Любой, кто был ребенком знает, но вдруг рыцарь никогда им не был, или у него не было мамы, которая бы рассказывала ему истории, такие, какие рассказывала моя. "Только настоящий рыцарь может разрушить заклятье!"

Фисбен глубоко вздохнул. Сняв шляпу, он вытер свой лоб рукавом. "Ну да, настоящий рыцарь. Спасает дам в затруднительном положении".

"Но мы не дамы", — сказал я, подумав, что нам нужно быть честными, — "Но вот положение у нас крайне затруднительное, так что я думаю, что это засчитывается, не так ли?"

Оуэн стоял перед могилой Хумы. Он все еще казался сбытым с толку и подозрительно смотрел на нас — возможно, потому что мы не были дамами. В смысле, что это было бы не очень-то здорово, но уж это не наша вина.

"И еще здесь Копья", — сказал я, указывая туда, куда мы их бросили, — "только они не…"

"Копья!" — выдохнул Оуэн и неожиданно, как будто Солинари свалилась прямо с небес и осветила рыцаря, его доспехи засветились, засветились серебром, а сам он был таким красивым и сильным, что я удивленно уставился на него. "Вы нашли Копья!"

Он вложил в ножны меч и заторопился к тому месту, куда мы указывали.