Канатные плясуны   ::   Костин Андрей

Вонючийбыл бы, пил напропалую и спал в теплых подъездах зимой и холодных склепах в зной...

- И писался во сне...

- Протекаю, говоришь? Но где же лужа? - как справедливо заметил Иосиф Бродский, хоть и еврей. - Чтобы лужу оставлял я, не бывало...

Они сидели на железнодорожном вокзале, куда их привезли. У Семена под брюками все еще оставались больничные кальсоны. После того, как все внимание сконцентрировалось на "Робин Гуде", тот, передавая представителю юридической фирмы, являющемуся поверенным в его делах, рюкзачок, набитый гипотетическими миллионами, пояснил:

- Эти люди мне помогали, - поочередно указав на всех троих друзей. Только благодаря им, и я, и все документы... - слово документы он произнес точь в точь как юрист, - прибыли на место назначения. Прежде чем начнется наше собрание... Паша, - обратился он к Мореходу. - Не в службу, а в дружбу, ты там распорядись насчет чая... И чтобы волосок с их голов не упал, - добавил он и снова показал на троицу.

Подошел один из охранников. На катере их довезли до берега...

Последнее, что видел Дима, выходя из музыкального салона, где все собрались, так это Джессику.

Она обнимала "Робина" за плечи и что-то говорила ему, а губы ее казались влажными...

"И жаждущими", - злобно представил Дима. - Сука продажная.

До ушей его долетели слова:

- Ты же меня не "кинешь"? Я доставила сюда акции, и я их тебе добровольно отдала... Ты мне, кстати, с первого взгляда понравился...