JК
История одного десанта :: Тюрин Александр Владимирович
Страница: 26 из 101А сам в щель сарайной стены поглядываю, как там Фикса реагирует, адекватно или нет.
Она задергалась, она чувствовала подвох и провокацию. Даже аура ее оживилась и расцветилась какими-то странными волнами. Первый раз в жизни был свидетелем такой нерешительности у кшатрия. Наконец, после долгой паузы, звенящей от изрыгаемых проклятий, она все же подошла к моему валяющемуся на земле телу. Я, как и полагается по сюжету, жалобно закряхтел.
— У командира все заживет и полный порядок, если ты будешь, валькирьюшка наша ненаглядная, вести себя прилично. И не станешь перенимать всякую глупость у грязнуль,— внезапно появившийся Кактус надежно заслонил проход. — Ты разве забыла, что у тебя есть мы — родня твоя фактически.
— Вы не родня мне, а попутчики. Сейчас же совсем осточертели,— напомнила Фикса,— вот скажу Василию, и он вас отсюда вышвырнет, как котов, поганой метлой. Тогда никто вас в деревне уже не пустит к себе. Я была бы рада увидеть ваши удаляющиеся затылки.
— С каких это пор мы тебе осточертели, а Вася милым стал? — уточнил Кактус. — Разве нормальные люди меняют так быстро свои взгляды? По-моему, тебе в подсознание уронили большую кляксу. Но не волнуйся, у нас есть промокашка.
Она не хотела бесед и политинформаций, в ее ауре даже не звучала неприязнь — лишь какие-то “свисты”, характерные для окукливающихся насекомых. Фикса-ренегатка, чтобы выйти, просто взяла и оттолкнула Кактуса.
Она задергалась, она чувствовала подвох и провокацию. Даже аура ее оживилась и расцветилась какими-то странными волнами. Первый раз в жизни был свидетелем такой нерешительности у кшатрия. Наконец, после долгой паузы, звенящей от изрыгаемых проклятий, она все же подошла к моему валяющемуся на земле телу. Я, как и полагается по сюжету, жалобно закряхтел.
— У командира все заживет и полный порядок, если ты будешь, валькирьюшка наша ненаглядная, вести себя прилично. И не станешь перенимать всякую глупость у грязнуль,— внезапно появившийся Кактус надежно заслонил проход. — Ты разве забыла, что у тебя есть мы — родня твоя фактически.
— Вы не родня мне, а попутчики. Сейчас же совсем осточертели,— напомнила Фикса,— вот скажу Василию, и он вас отсюда вышвырнет, как котов, поганой метлой. Тогда никто вас в деревне уже не пустит к себе. Я была бы рада увидеть ваши удаляющиеся затылки.
— С каких это пор мы тебе осточертели, а Вася милым стал? — уточнил Кактус. — Разве нормальные люди меняют так быстро свои взгляды? По-моему, тебе в подсознание уронили большую кляксу. Но не волнуйся, у нас есть промокашка.
Она не хотела бесед и политинформаций, в ее ауре даже не звучала неприязнь — лишь какие-то “свисты”, характерные для окукливающихся насекомых. Фикса-ренегатка, чтобы выйти, просто взяла и оттолкнула Кактуса.