JК
Капкан для белой вороны :: Саморукова Наталья
Страница: 225 из 315Какие еще будут предложения?
Последний звонок был с номера, который ни в каких списках не значился.
– Вас что-то расстроило, Настенька, – участливо поинтересовался Сидоров, – вы уж простите меня, нелепость какая-то вышла. Помутнение рассудка, даже не знаю, что еще сказать.
– Да и не говорите, – я равнодушно пожала плечами и направилась к выходу, но Петр Петрович замахал головой, затанцевал на месте:
– Постойте, мне надо еще кое-что вам сказать. Я ведь военный, в некотором роде. Хоть и в отставке. У меня есть кое-какие связи. Когда произошло все… с этим камнем, я по своим каналам узнал. Есть в Москве одна женщина, которая держит что-то вроде салона. Знаете, такие, где гадают, женихов привораживают, разлучниц отваживают, всякие дамские штучки. И вот в том салоне как раз с такими камнями имеют дело. Я даже собирался туда пойти, так это было все непонятно, странно. Думал, может проясню что-то.
– Не сходили?
– Нет, неловко стало. Да и побоялся.
«Побоялся он…» Уходила я от Сидорова с глухой озлобленностью в душе. Не на него, на весь мир сразу. На убитых женщин, на врущих на каждом шагу свидетелей, врущих так спокойно, как будто речь не шла о жизни человека. Я была зла на Гришку, потому что он не мог ничего сделать, на Саньку, потому что она не понимала всей глубины моего отчаяния и раза три в день звонила мне с нелепыми утешениями.
Последний звонок был с номера, который ни в каких списках не значился.
– Вас что-то расстроило, Настенька, – участливо поинтересовался Сидоров, – вы уж простите меня, нелепость какая-то вышла. Помутнение рассудка, даже не знаю, что еще сказать.
– Да и не говорите, – я равнодушно пожала плечами и направилась к выходу, но Петр Петрович замахал головой, затанцевал на месте:
– Постойте, мне надо еще кое-что вам сказать. Я ведь военный, в некотором роде. Хоть и в отставке. У меня есть кое-какие связи. Когда произошло все… с этим камнем, я по своим каналам узнал. Есть в Москве одна женщина, которая держит что-то вроде салона. Знаете, такие, где гадают, женихов привораживают, разлучниц отваживают, всякие дамские штучки. И вот в том салоне как раз с такими камнями имеют дело. Я даже собирался туда пойти, так это было все непонятно, странно. Думал, может проясню что-то.
– Не сходили?
– Нет, неловко стало. Да и побоялся.
«Побоялся он…» Уходила я от Сидорова с глухой озлобленностью в душе. Не на него, на весь мир сразу. На убитых женщин, на врущих на каждом шагу свидетелей, врущих так спокойно, как будто речь не шла о жизни человека. Я была зла на Гришку, потому что он не мог ничего сделать, на Саньку, потому что она не понимала всей глубины моего отчаяния и раза три в день звонила мне с нелепыми утешениями.