Из Америки - с любовью   ::   Серебряков Владимир

Это уже потом, когда ясно стало, что урок немцам преподадут во второй раз, как-то поутихли саботажники, вспомнили, почему половина Варшавской губернии по сию пору в уссурийской тайге панами сидит. Но это уже после прорыва было.

- Проспект Трех Императоров, - проговорил Заброцкий, притормаживая перед поворотом на широкую и, по всему видно, центральную улицу, пересекавшую парк.

- Что-то я такого по карте не припомню, - усомнился я. "Никак разыгрываешь?"

- А на картах не все пишут, - усмехнулся он. - На плане города он честь по чести проспект Александра Третьего. А проспект Трех Императоров - это от Ратушной площади до Новой Гертрудинской церкви, потому что тут каждые пару кварталов памятник - здесь, видите, Петру Великому, старинный памятник, дальше Александру Миротворцу, а за полицейским управлением, почти перед самой церковью, - Михаилу... э-э... Суровому.

- "Топтыгину" сказать побоялись? - попытался я пошутить.

Юноша резко покосился на меня.

- Вы к нам по уголовному делу приехали или мелкое вольнодумство выкорчевывать?

Ох, горяч. Того и гляди вспыхнет. И с чувством юмора плоховато.

- Упаси боже, пан Заброцкий. Неблагодарная это работа.

- Можно просто "господин Заброцкий", - чопорно ответил мой шофер. Переигрываешь, парень. - А еще лучше - Анджей.

- Простите, а по отчеству?

- Войцехович.

- Хорошо, Андрей Войцехович. - Мой спутник брезгливо повел верхней губой, точно унюхал дохлую кошку. - А меня зовут Сергей.