Из последней щели   ::   Шендерович Виктор

Его речь и события, развернувшиеся следом, стали кульминацией съезда. Геннадий начал с того, что раз больше так жить нельзя, то надо жить по-другому. Искусный оратор, он сделал паузу, давая несокрушимой логике сказанного дойти до каждого.

В паузе, иллюстрируя печальную альтернативу, умер один подраковинный.

— Но что мы можем? — спросил далее Геннадий.

Тут мнения разделились, народ зашебуршился.

— Мы можем всё! — крикнул кто-то.

Собрание зааплодировало, кто-то запел.

— Да, — перекрывая шум, согласился Геннадий, — мы можем всё. Но! — тут он поднял усы, прося тишины, а когда она настала, усы опустил и начал ползать по солонке, формулируя мысль, зарождавшуюся в его немыслимой голове.

И все поняли, что присутствуют при историческом моменте, то есть таком моменте, о котором уцелевшие будут рассказывать внукам.

Мысль Геннадия отлилась в безукоризненную форму.

— Мы не можем спустить Семёнова в унитаз, — сказал он.

Образ Семёнова, спускаемого в унитаз, поразил съезд. В столбняке, осенившем собрание, стало слышно, как сопит за стенкою узурпатор, и ни с чем не сравнимая тишина повисла над столом. Одна и та же светлая мысль пронизала всех.

— Не влезет… — мрачно уронил Альберт, ставший пессимистом после года совместного проживания в одной щели с тёщей.

— Я продолжаю… — с достоинством напомнил Геннадий.