JК
Издалека (Ралион 4) :: Бояндин Константин
Страница: 1 из 12---------------------------------------------
Бояндин Константин
Издалека (Ралион 4)
Константин Юрьевич Бояндин
Издалека
(Ралион IV)
ревизия 1
Часть 1. Тысяча граней
I.
"Я - Норруан.
Я знаю своё имя. Возможно, это покажется странным - кто, умеющий оставлять после себя записи, не знает его? Однако я смотрю в прошлое - туда, где теряют смысл правда и ложь, свет и тьма, и вижу то единственное, что постоянно во мне - моё имя. Куда бы ни заносило меня, имя не меняется никогда. Меняются губы, способные исказить его и уши, способные неверно услышать.
Теперь, после тысячной проверки, я готов поверить в это. Тот, кто сможет прочесть этот дневник, да будет предупреждён! Никому ещё не удавалось прочесть его до конца и не умереть."
Читавший вздрогнул и захлопнул фолиант. Дневник! Неплохое название для тома, который войдёт не на каждую книжную полку. Деревянный переплёт, обшитый кожей; тысяча с лишним страниц и непривычный алфавит - россыпи точек и дуг. Первые четыре листа так и не поддались расшифровке - вопреки всем усилиям специалистов по языкам (когда иссякла надежда на собственные силы).
Жаль только, не покажешь дневник кому угодно. Книга уникальная и непростая: дерево переплёта, равно как кожа и бумага, оказались чрезвычайно прочны. Огонь и сталь их не брали и лишь алмазом удалось соскрести несколько крупинок на анализ. Который и заключил: ничего опасного.
Совсем ничего.
Бояндин Константин
Издалека (Ралион 4)
Константин Юрьевич Бояндин
Издалека
(Ралион IV)
ревизия 1
Часть 1. Тысяча граней
I.
"Я - Норруан.
Я знаю своё имя. Возможно, это покажется странным - кто, умеющий оставлять после себя записи, не знает его? Однако я смотрю в прошлое - туда, где теряют смысл правда и ложь, свет и тьма, и вижу то единственное, что постоянно во мне - моё имя. Куда бы ни заносило меня, имя не меняется никогда. Меняются губы, способные исказить его и уши, способные неверно услышать.
Теперь, после тысячной проверки, я готов поверить в это. Тот, кто сможет прочесть этот дневник, да будет предупреждён! Никому ещё не удавалось прочесть его до конца и не умереть."
Читавший вздрогнул и захлопнул фолиант. Дневник! Неплохое название для тома, который войдёт не на каждую книжную полку. Деревянный переплёт, обшитый кожей; тысяча с лишним страниц и непривычный алфавит - россыпи точек и дуг. Первые четыре листа так и не поддались расшифровке - вопреки всем усилиям специалистов по языкам (когда иссякла надежда на собственные силы).
Жаль только, не покажешь дневник кому угодно. Книга уникальная и непростая: дерево переплёта, равно как кожа и бумага, оказались чрезвычайно прочны. Огонь и сталь их не брали и лишь алмазом удалось соскрести несколько крупинок на анализ. Который и заключил: ничего опасного.
Совсем ничего.