- Он кивнул головой на то, что было внизу и вокруг, и вдруг замер, споткнувшись на полуфразе.
- Смотри. - Он показал глазами вперед.
Серая однородная плоскость, которую трудно было назвать землей, словно покрылась сыпью, на ней вспухали мелкие блестящие пузыри, их было много - тысячи, сотни тысяч, на глазах нарождались новые - рядом, около, под ногами, и Шейла брезгливо отдергивала ступню, когда упругие и твердые зерна упирались в ее подошву,
- Совсем весело. - Женя опустился на корточки и тронул бугорок пальцем.
- Женя, - нервно сказала Шейла, - не надо. Я боюсь.
- Нечего тут бояться. Пусто и голо. Как говорит наш общий друг Леонид Андреевич, бояться надо только себя.
Шейла взглянула на него удивленно.
Дождь полил из пустого неба - мелкий, теплый, бесцветный, - и Шейла, уже ошалевшая от этих тайн и чудес, только устало выдохнула и ладонями зажала виски.
Солнце продолжало светить, и стало жарко как в бане; Женя содрал рубашку и стал хлестать ею себя, как веником.
Шейла сперва смотрела, потом сказала с невеселой улыбкой:
- Спинку не потереть? Я могу.
- Шейлочка, надо пользоваться моментом. Когда еще здесь помоешься. Давай. - Он подошел к ней и отщелкнул кнопочку "молнии" на вороте Шейлиного комбинезона.
Она хлопнула его по руке и показала язык.
- Не хочу.
- Ну и ходи грязной. - Женя ей подмигнул.
- Ладно. Только ради тебя. - Она ловко сбросила комбинезон и осталась в одних узеньких трусиках.
- Шейла, я тебя тысячу лет не видел такой красивой.