Измена (Книга Слов - 2)   ::   Джонс Джулия

Мелли содрогнулась при этом воспоминании и плотнее запахнулась в плащ. Джек сидел в своем углу, обдирая мокрую кору с поленьев. Курятник слишком мал, чтобы разводить огонь, и дыму некуда будет выйти, потому что ставни закрыты, - но Джек не любил сидеть сложа руки.

Мелли в десятый раз за день вытащила затычку из ставни - будто бы для того, чтобы посмотреть, что делается на дворе. Но буря надвигалась с востока, Мелли же смотрела на запад, стараясь различить что-то в слепящей белизне, где исчез второй хальк.

Тавалиск поднял прикрывавшую сыр салфетку и втянул в себя аромат. Превосходно. Профаны всегда первым делом осматривают сыр, ища голубые жилки, которые должны быть четкими и в то же время тонкими. Но Тавалиску было достаточно одного запаха. От голубого сыра не должно пахнуть приторно, как от молочницы, - нет, это король сыров, и пахнуть он должен как король. Предпочтительно покойный. Не все, к сожалению, способны оценить этот аромат начинающегося распада, идущий от грибницы, пронизавшей тело сыра.

Да, запах - это все. Резкий, дразнящий, беззастенчивый. Он должен врываться в ноздри, как кнут ложится на спину: сначала ему противятся, но потом, обвыкнув, начинают находить в нем своего рода удовольствие.

Тавалиск, священнодействуя, как хирург, отделил серебряным ножичком солидный ломоть сыра. Когда нож взрезал корку, запах стал еще пронзительнее - от него мутилось в голове. В такие минуты архиепископ был как никогда близок к религиозному экстазу.