JК
Я не трогаю тебя :: Логинов Святослав
Страница: 29 из 55Стены Темного города были разных, довольно веселых тонов, но во всем, особенно в окраске потолков, светло-серых, чуть серебристых, чувствовался сознательный отказ от имитации под природу. Темный город понравился Катальдо.
В основном тут жил персонал автоматических заводов, которые все же не могли работать совсем без людей. Отработав месяц на Плутоне, человек улетал на Землю, а на его месте появлялся другой. Но были и постоянные жители, считавшие, что не стоит тащиться через всю систему, чтобы попасть из одного мегаполиса в другой. К такому старожилу и направлялся Энеа Катальдо.
Владимир Маркус не был инженером, хотя и жил в Темном городе. Он был художником, одним из последних анималистов Земли и одним из первых пейзажистов Плутона.
Катальдо толкнул дверь студии, которая оказалась незапертой. Там никого не было, и Катальдо остановился у порога, оглядываясь и поглаживая щеку кончиками пальцев. Эта привычка появилась у него после того, как в заповеднике ему сломали челюсть. Кость срослась через четыре дня, но привычка касаться пальцами лица, словно проверяя его целость, по-видимому, осталась навсегда.
С эскизов и набросков смотрели неприветливые, мрачные и просто злые пейзажи. Предположения Катальдо подтверждались.
«Недооценили меня, — подумал он, вспомнив заповедник, — а теперь поздно меры принимать. Я не один».
Дверь за спиной отворилась, в студию быстро вошел низенький сухой человечек.
— Извините, — сказал он. — Опоздал. С этими кессонами не знаешь, когда домой попадешь. Вы Энеа Катальдо?
— Да, я писал…
— Знаю, знаю.
В основном тут жил персонал автоматических заводов, которые все же не могли работать совсем без людей. Отработав месяц на Плутоне, человек улетал на Землю, а на его месте появлялся другой. Но были и постоянные жители, считавшие, что не стоит тащиться через всю систему, чтобы попасть из одного мегаполиса в другой. К такому старожилу и направлялся Энеа Катальдо.
Владимир Маркус не был инженером, хотя и жил в Темном городе. Он был художником, одним из последних анималистов Земли и одним из первых пейзажистов Плутона.
Катальдо толкнул дверь студии, которая оказалась незапертой. Там никого не было, и Катальдо остановился у порога, оглядываясь и поглаживая щеку кончиками пальцев. Эта привычка появилась у него после того, как в заповеднике ему сломали челюсть. Кость срослась через четыре дня, но привычка касаться пальцами лица, словно проверяя его целость, по-видимому, осталась навсегда.
С эскизов и набросков смотрели неприветливые, мрачные и просто злые пейзажи. Предположения Катальдо подтверждались.
«Недооценили меня, — подумал он, вспомнив заповедник, — а теперь поздно меры принимать. Я не один».
Дверь за спиной отворилась, в студию быстро вошел низенький сухой человечек.
— Извините, — сказал он. — Опоздал. С этими кессонами не знаешь, когда домой попадешь. Вы Энеа Катальдо?
— Да, я писал…
— Знаю, знаю.