Я возьму сам (фрагмент)   ::   Олди Генри Лайон

КАСЫДА О НОЧНОЙ ГРОЗЕ

О гроза, гроза ночная, ты душе -- блаженство рая, Дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой,

Дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою, Скромностью и похвальбою, жертвою и палачом?

Не встававший на колени -- стану ль ждать чужих молений? Не прощавший оскорблений -- буду ль гордыми прощен?!

Тот, в чьем сердце -- ад пустыни, в море бедствий не остынет, Раскаленная гордыня служит сильному плащом.

Я любовью чернооких, упоеньем битв жестоких, Солнцем, вставшим на востоке, безнадежно обольщен.

Только мне -- влюбленный шепот, только мне -- далекий топот, Уходящей жизни опыт -- только мне. Кому ж еще?!

Пусть враги стенают, ибо от Багдада до Магриба Петь душе Абу-т-Тайиба, препоясанной мечом!

Глава первая, где излагаются сожаления по поводу ушедшей молодости, слышится топот копыт и бряцанье клинков, воспеваются красавицы и проклинаются певцы, но даже единым словом не упоминается о том, что всякому правоверному в раю будет дано для сожительства ровно семьдесят две гурии, и это так же верно, как ваши сомнения относительно сего.

1

Рыжая кобылица зари, плеща гривой, стремительно неслась в небо. Словно хотела пробить первый свод, как следует тряхнув подвешенные на золотых цепях звезды, и ворваться туда, где ангелы в воплощении животных предстоят перед Всевышним за разных зверей.