JК
Янтарный телескоп :: Пулман Филип
Страница: 81 из 115Она читала дальше, двигаясь по лабиринту толкований, пока не дошла до такого:
Неподвижно стоит гора; это боковая тропа; это означает маленькие камни, двери и проемы.
Ясности не было. Слово «проемы» напоминало о таинственном окне в воздухе, через которое она вошла в этот мир; а первые слова как будто означали, что она должна двигаться вверх.
В некотором недоумении, но все же приободрившись, она спрятала книжку и стебли тысячелистника и двинулась дальше по тропе.
Идти было жарко, и за четыре часа она устала. Солнце стояло низко над горизонтом. Неровная тропа кончилась, и чем дальше, тем труднее было пробираться между валунами и камнями помельче. Слева был склон, а под ним в вечерней дымке — оливковые и лимонные рощи, неухоженные виноградники и брошенные ветряные мельницы. Справа щебеночная и гравийная осыпь поднималась к гряде выветренных известняковых скал. Она устало поддернула рюкзак, поставила ногу на следующий плоский камень — и замерла, не успев даже перенести на нее вес. В воздухе высветилось что-то странное, она загородила глаза от залитой солнцем осыпи и попыталась найти это место снова.
И увидела: будто лист стекла висел в воздухе без опоры — но стекла не отражающего, без бликов — просто квадратная заплата в пространстве. И Мэри вспомнила, что говорилось в «И цзине»: боковая тропа, маленькие камни, двери и проемы.
Это было окно, такое же, как на Сандерленд-авеню. Мэри заметила его только благодаря освещению: стояло бы солнце чуть выше, и она, вероятно, ничего не заметила бы.
Неподвижно стоит гора; это боковая тропа; это означает маленькие камни, двери и проемы.
Ясности не было. Слово «проемы» напоминало о таинственном окне в воздухе, через которое она вошла в этот мир; а первые слова как будто означали, что она должна двигаться вверх.
В некотором недоумении, но все же приободрившись, она спрятала книжку и стебли тысячелистника и двинулась дальше по тропе.
Идти было жарко, и за четыре часа она устала. Солнце стояло низко над горизонтом. Неровная тропа кончилась, и чем дальше, тем труднее было пробираться между валунами и камнями помельче. Слева был склон, а под ним в вечерней дымке — оливковые и лимонные рощи, неухоженные виноградники и брошенные ветряные мельницы. Справа щебеночная и гравийная осыпь поднималась к гряде выветренных известняковых скал. Она устало поддернула рюкзак, поставила ногу на следующий плоский камень — и замерла, не успев даже перенести на нее вес. В воздухе высветилось что-то странное, она загородила глаза от залитой солнцем осыпи и попыталась найти это место снова.
И увидела: будто лист стекла висел в воздухе без опоры — но стекла не отражающего, без бликов — просто квадратная заплата в пространстве. И Мэри вспомнила, что говорилось в «И цзине»: боковая тропа, маленькие камни, двери и проемы.
Это было окно, такое же, как на Сандерленд-авеню. Мэри заметила его только благодаря освещению: стояло бы солнце чуть выше, и она, вероятно, ничего не заметила бы.