JК
Ярость рвет цепи :: Романовский Александр
Страница: 276 из 380Не распрямившись как следует — на этоне было времени — волк метнулся к пустому проему, отталкиваясь от пола всеми четырьмя лапами. Там, в прямоугольном отверстии, уже виднелась свобода. На дороге к ней стояли трое безволосых — кря — жистый и двое подручных.
Коренастый улыбался.
В правой руке он держал небольшую черную штуковину, от которой свисала длинная цепочка. Но Курт не успел даже задуматься, что она означает. Все, что его занимало в настоящий момент, сконцентрировалось в дверном проеме. Волк мчался вперед, не без труда преодолевая клейкую преграду, в которую превратилось застывшее время. Все мысли скомкались в один хаотичный клубок.
А коренастый продолжал улыбаться. И это было единственное, что озадачило Курта — настолько, насколько это было вообще возможно в его состоянии. В улыбке безволосого не было ни тени тревоги.
Курт мчался вперед. Он желал разорвать, смять и уничтожить тех, кто стоял у него на дороге.
Но когда он почти переступил порог, все его тело вдруг пронзила дикая боль. Она, казалось, поступала отовсюду, протыкала шкуру и переправлялась по нейронам в сторону главной цели, — обнаженного мозга. И он вспыхнул фейерверком.
Курт рухнул на пол и забился в конвульсиях.
Наконец, вечность спустя, ему удалось распознать источник столь невероятных страданий. Он, оказывается, все это время болтался у него на шее, приняв вид безобидного ошейника.
Коренастый улыбался.
В правой руке он держал небольшую черную штуковину, от которой свисала длинная цепочка. Но Курт не успел даже задуматься, что она означает. Все, что его занимало в настоящий момент, сконцентрировалось в дверном проеме. Волк мчался вперед, не без труда преодолевая клейкую преграду, в которую превратилось застывшее время. Все мысли скомкались в один хаотичный клубок.
А коренастый продолжал улыбаться. И это было единственное, что озадачило Курта — настолько, насколько это было вообще возможно в его состоянии. В улыбке безволосого не было ни тени тревоги.
Курт мчался вперед. Он желал разорвать, смять и уничтожить тех, кто стоял у него на дороге.
Но когда он почти переступил порог, все его тело вдруг пронзила дикая боль. Она, казалось, поступала отовсюду, протыкала шкуру и переправлялась по нейронам в сторону главной цели, — обнаженного мозга. И он вспыхнул фейерверком.
Курт рухнул на пол и забился в конвульсиях.
Наконец, вечность спустя, ему удалось распознать источник столь невероятных страданий. Он, оказывается, все это время болтался у него на шее, приняв вид безобидного ошейника.