Ярость рвет цепи   ::   Романовский Александр

Волк вынырнул на бульвар, который носил громкое название “Сансет”, как напоминание о далеком Лос-Анджелесе. Бульвар имел наиболее широкую проезжую часть во всем мегаполисе, однако ночью предназначался исключительно для пеших прогулок (за исключением, конечно, специального транспорта — пожарной охраны, полиции, медицинской помощи и длинных черных лимузинов с тонированными стеклами). Бульвар тянулся в востока на запад, благодаря чему получалось, что солнце поднималось на одной его стороне, а заходило на противоположной.

Из-под купола закаты выглядели особенно прекрасно. Смог и фабричные выбросы добавляли в палитру практически все цвета спектра: зеленый, бирюзовый, яшмовый, индиго, насыщенно-розовый… В декабре это буйство красок оттенялось северным сиянием-явлением, какие-то полвека назад непредставимым для этих широт. Как бы там ни было, его появление незамедлительно породило множество течений в современной живописи, как, например, “техногенный пейзаж”.

Что касалось светила и его перемещений по небу, то Курт знал о закатах и рассветах лишь понаслышке. Это, впрочем, не мешало ему недоумевать, почему безволосые неустанно удивляются этим константам. Другое дело, если бы солнце вздумало сесть, к примеру, где-то на севере.

Курт перешел на другую сторону улицы и чуть замедлил шаг, приноравливаясь к средней скорости толпы. Здесь было гораздо просторнее, можно было шагать относительно прямо.