Ясень и яблоня, кн. 1: Ярость ночи   ::   Дворецкая Елизавета

Но только одному из тысяч, тому, кто родился наследником конунга и в чьих жилах течет кровь богов, предстоит свое, особое посвящение, всем прочим недоступное. Торвард молчаливо мучился от любопытства: что такое ему предстоит здесь узнать и чему научиться, чего он не знает и не умеет? Что еще есть такое, без чего он не может быть настоящим конунгом? Он и сейчас один из лучших бойцов Фьялленланда, и не много ему в Морском Пути найдется достойных соперников в морском или сухопутном бою. Он знает обычаи и законы, может рассудить любую тяжбу, умеет приносить жертвы, укрощать зарвавшихся «морских конунгов» и отгонять от жилых мест бергбуров, жрущих в голодные зимы людей и скотину. Ему не раз уже приходилось собирать дань, а потом продавать излишки на торгах Винденэса, Придайни и Ветробора: купцы хватались за головы, не в силах переспорить настырного фьялленландского наследника, который очень хорошо знал, чего стоит содержать приличную дружину, и потому торговался за каждый бочонок рыбы или масла так же яростно и неуступчиво, как дрался. Но, выходит, всего этого мало. Так чему же его научит остров, воюющий, по слухам, бронзовым оружием и до сих пор живущий меновой торговлей? Остров, который так мало интересуется окружающим миром, что даже не имеет приличных морских судов и знакомится с иноземцами только тогда, когда они сами приплывают к нему?

Сами туалы почти не покидали остров, не бывали за морями и торговлю вели при посредстве купцов-сэвейгов.