Язва   ::   Хеннеберг Натали

Среди них был рабочий депутат, который шел без обуви с распухшими и кровоточащими ступнями… По мере того, как их охранники превращались в тюремщиков, более обеспокоенных собственной судьбой, положение пленников все более ужесточалось, слежка становилась все жестче и унизительней. Но каким образом удалось бы им бежать? Им больше не разрешалось отходить от группы. Ночью вооруженные охранники располагались у открытых дверей в их спальни; гасить свет было запрещено. Узники даже в туалет не могли ходить без сопровождения, с тех пор, как там повесился один из главных функционеров Социальной помощи… Даже в помещениях, где спали женщины, двери были открыты настежь. Юные принцессы отворачивались, но не плакали. Мать и старая кормилица сшили в одно целое их нижние юбки таким образом, что они образовали нечто вроде сплошного балахона, который скрывал их с головы до ног: в этих подземельях, среди черных стражей такая предосторожность не была излишней… Тем не менее Далия, вторая по старшинству принцесса, была однажды найдена в дальнем коридоре раненой в живот, в разорванной одежде. С тех пор никто не покидал группу.

Священник, руководитель профсоюзов и император еще старались держаться, они вели философские беседы об истории и духовных ценностях, об Эйнштейне и святом Фоме Аквинском. Старый преданный камердинер, умирая от дизентерии на руках своего господина, пробормотал: «Прости, Господин, даже собаке можно глядеть на епископа!» На это старик ответил: «Брат может делать все, что угодно, в присутствии своего брата» — и вытер блевотину.

Самая маленькая из принцесс спала у ног своей матери и тихонько поглаживала ее лодыжки. Ей было 15 лет и звали ее Астрид.