Эффект проникновения   ::   Быстров Андрей

Макинтайр выкручивал штурвал влево, чтобы не дать падавшему боком самолету перевернуться. Вагнер и Хаббл запускали устройства пожаротушения. Несчастная стюардесса, ухватившаяся за откидное сиденье, до крови кусала губы.

Вагнер посмотрел в правое боковое стекло. Под – крылом вместо двух двигателей «Пратт и Уитни» он увидел торчащие края изорванного металла и свисающие провода…

– Командир, мы потеряли третий и четвертый! – закричал Вагнер.

Макинтайр не ответил. Самолет тянуло влево, и, лишь прилагая огромные усилия, командиру удавалось удерживать его. Хаббл возился с электропроводкой, пытаясь восстановить хотя бы основные линии.

Свист ветра под правым крылом звучал как реквием. Дик Вагнер вызвал диспетчерскую службу аэропорта Шереметьево-2.

– Терплю бедствие, иду на вынужденную посадку… потеряв оба правых двигателя. Готовьте полосу…

– Вас понял, – раздался в динамике спокойный голос диспетчера.

– Какого черта он так невозмутим! – вскипел Макинтайр. Может быть, недостаточно хорошо знает английский и до него не дошла вся серьезность ситуации? Нет, невероятно. Представить себе диспетчера, слабо знакомого с международным языком авиапереговоров… А, вот в чем дело! Ведь на жаргоне потеря двигателя означает просто отказ, а «боинг» способен совершить нормальную посадку и при двух отказавших двигателях. Да, диспетчер неверно интерпретировал сообщение.

– Объясни ему, Дик, – распорядился Макинтайр.