Эффект сёрфинга   ::   Тупицын Юрий Гаврилович

Высоко поднялся купол неба с разгорающимся серебром звёзд, — обитаемый мир точно вздохнул полной грудью, расширился, да так и застыл в этой звонкой, чуткой ко всему происходящему предночной дрёме. А теперь царила ночь, это мир крепко спал, изредка поёживаясь и своими вздохами тревожа жёсткую листву дуба и перепелов, которые металлическим звоном своих голосов ещё и ещё раз напоминали всем, что давным-давно спать пора. Умиротворённо дышал костёр, звонко похрустывая без разбора пожираемой древесной пищей, и упрямо тянул к небу языки пламени и шлейф дыма с багрово-золотистыми искрами, — все пытался и никак не мог забросить их к самым звёздам. А звезды этой холодной и ясной августовской ночью сверкали на чёрном с просинью бархате небес так ярко, что неровный свет костра был не в состоянии их притушить. Видимый земной мир сузился до костра и тускло-багрового света вокруг него, до кожаной листвы дуба вверху и травы с опавшими листьями и желудями внизу. Лена сидела возле костра, подтянув к груди охваченные руками плотно сжатые колени и положив на них голову, и, глядя на огонь, думала о чем-то своём. Кого-то Лена напомнила Климу. Кого-то близкого, понятного, знакомого с самого раннего детства, но кого? Клим так и не мог догадаться. И эта блуждающая на самой грани разрешимости, но никак не разрешающаяся воспоминанием догадка, так же как свет костра и тюканье топорика, мешала штурману окончательно утонуть в дрёме и заснуть. Когда тюканье топорика прекратилось, Клим не удержался и снова выглянул из палатки.