Казароза   ::   Юзефович Леонид Абрамович

На него она обрушила весь своймиссионерский пыл, который, как уверял давно знавший ее Сикорский, у Иды Лазаревны всегда перетекал в нечто большее. Ее тянуло к неофитам, как зрелых матрон тянет к мальчикам.

— По уставу клуба, — сказал Свечников, — любая наглядная агитация должна быть утверждена большинством голосов на совете клуба Этот плакат в установленном порядке утвержден не был. Вы пользуетесь нехваткой календарей, чтобы протолкнуть в массы свою групповую идеологию.

— Идеологию всечеловечества ты называешь групповой? — возмутилась Ида Лазаревна.

В это время Сикорский объявил, что сейчас Тамара Бусыгина прочтет отрывок из поэмы Хребтовского «Год, который запомнят». На сцену поднялась толстая стриженая девушка. Она вполоборота села к роялю и речитативом, под бурные аккорды, от которых шевелились приколотые к занавесу зеленые бумажные звезды, продекламировала:

В протекших веках есть жгучие даты,

Их не выгрызет тлен.

Средь никчемных годов, как солдаты,

Зажаты они в серый плен.

Средь скучных десятилетий,

Прошуршавших нудной тесьмой,

Отметят наши дети

Год тысяча восемьсот восемьдесят седьмой.

Вместе с девятьсот семнадцатым

И восемьсот семьдесят первым

Пусть щиплет он ваши нервы!

Толстогубый Карлуша, сидевший по другую руку от Казарозы, спросил у нее:

— Знаете, что было в восемьсот семьдесят первом году?

— Нет, — призналась она.