Эра Броуна   ::   Смирнов Леонид Эллиевич

– Ты о чем, Руди? – удивился Трентон. – Тебе было нехорошо. Ты даже из тела ненадолго удирал.

Он имел в виду потерю сознания, но почему-то именно эта фраза жутко перепугала неколебимого скептика Зиновьева, который в последние годы, похоже, стал превращаться в завзятого циника. Рудольф вдруг побледнел – его бросило в этакую даже зеленоватость, – закатил глаза и попытался куда-то отползти, но в результате только спихнул с койки на пол подушку.

– Ну и чего вы на сей раз испугались? – сухо осведомился врач. Он чрезвычайно ценил свой сон и поминутно поглядывал на часы, откровенно демонстрируя нетерпение.

– Я… Я…– Язык не подчинялся Рудольфу. – Я был в нем…– И затрясся.

– Думаю, укол успокаивающего ему просто необходим, – с оттенком торжества произнес доктор. – Нельзя всю жизнь играться в бирюльки, ловить снежных людей и в конце концов не свихнуться. – И эффектным жестом вонзил шприц в руку больного. Зиновьев почти сразу обмяк, задышал ровнее.

– И вы, конечно, вкололи ему слоновью дозу, – констатировал Трентон.

– Именно так, – с вызовом ответил доктор. – А теперь я пойду и попытаюсь уснуть. Чего и вам рекомендую, господа.

40

Корреспондент журнала “ГЕО” сообщает из Берлина: “Директор Берлинского зоопарка доктор Мозель наконец-то провел неоднократно откладывавшуюся пресс-конференцию. Выглядел он неважно: ввалившиеся глаза, почерневшее от бессонных ночей лицо.