Эхо Великой Песни   ::   Геммел Дэвид

Аммон рубанул ее ребром ладони по шее. Раздался хруст, и она повалилась на своего дружка. Аммон, присев, забрал у нее два золотых.

Малыш проснулся и снова расплакался. Аммон взял его у Анвара и прижал к себе.

— Тихо, маленький, тихо. В слободе мы найдем для тебя какую-нибудь еду.

— Твое воинское мастерство изумляет меня, государь.

— Мастерство измеряется достоинством противника. Здесь о таковых говорить не приходится.

— Все равно. Где ты этому научился?

— Помнишь того милого юношу, что приезжал к нам с севера — высокого, с желтыми волосами?

— Помню.

— Это он меня научил. Все дело в том, что противник поначалу действует медленно и его можно опередить.

— Ты преуспел в этой науке, государь, но дружеский поединок — одно дело, а настоящий бой — совсем другое.

— Это верно. Настоящий бой гораздо занимательнее. — Аммон стал спускаться к ручью.

— Зачем ты искал эту слободу, государь? — спросил Анвар.

— У меня там друг.

— У тебя есть друг-горшечник?

— Ну, не то чтобы друг, однако он обязан мне жизнью.

Весь день Садау-горшечник изнемогал от страха. Взрывы в северной части города, толпы беженцев, толки о нашествии — от этого у него все нутро переворачивалось. Его самого от бегства удерживала мысль, что врагу, каков бы он ни был, без горшков тоже не обойтись. Он, Садау, человек маленький, в большие господа никогда не лез — авось теперь это обернется ему на пользу.