Киллер навсегда   ::   Кивинов Андрей

Локтионов неловкими движениями развязал галстук, помассировал сердце, лицо его налилось кровью. Не поднимая глаз, он спросил:

— Сколько?

Актер рассмеялся. Весело рассмеялся, легко. Хлопнул себя по коленям, встал, достал из серванта два стакана, налил сок, себе — немного больше.

— Расслабься, Локтионыч, ты меня тревожишь. Не принимай так близко к сердцу, прорвемся. Скажи, ты ведь где-нибудь письмо заныкал, дрянную бумажку со всем раскладом на случай гибели? Подстраховался?

Локтионов отрицательно замотал головой.

— Ну, уважаемый Эдуард Анатольевич, не заставляй меня думать о тебе хуже, чем ты есть. Гением тебя никак не назовешь, ни в этой области, ни, пожалуй, в любой другой, но книжки-то ты читаешь и кино смотришь, должен был подумать о будущем. Нет, не подумал? И правильно, дрянная это на самом деле страховка.

Бывало, людей убивали даже тогда, когда они десять писем писали, а случалось, никто трогать не собирается, жить бы да поживать еще, а письмо р-раз — и выскочило где-то, и — все, конец… Не пиши писем, не надо… Мне кажется, пришла пора прощаться.

Актер пожал безвольную руку Локтионова и проводил его до дверей. Директор долго путался в шнурках, но в конце концов обулся, прошептал: «До свидания», — и вышел на прохладную лестницу. Актер вернулся в комнату, где сел в кресло и, заложив руки за голову, рассмеялся.

В машине Локтионов боязливо достал из внутреннего кармана пиджака диктофон и несколько секунд завороженно смотрел, как вертятся катушки микрокассеты.