КАМЕРГЕРСКИЙ ПЕРЕУЛОК   ::   Орлов Владимир Викторович

Под водоемом Квашнина, выяснилось, проживал музыковед Гладышев. Комната, принявшая воды, была и кабинетом, и столовой. Три стены в ней прикрывали накопители пыли - полки с книгами и альбомами нот.

– Смотрите, смотрите! - восклицал Гладышев, размахивая пузырьком с валидолом. - Вот что наделал этот варвар-коннозаводчик!

«Коннозаводчик? Квашнин - коннозаводчик? - подумал Соломатин. - Стало быть, дворника Макса нельзя считать вполне объективным свидетелем… И все же…»

– Лучшие книги залиты, скрючены, испоганены, вот первое издание писем Мусоргского, им цены не было, теперь в какой-то вонючей пене!

– А может, пена-то ваша? - брезгливо произнес Агалаков, вновь уже мраморно-мемориальный и со сцепленными руками.

– Потеки на книгах и стенах и по запаху соответствуют верхней шампуни, - сказал Каморзин. - Шампунь «Нивея».

– Погодите, погодите! - снова засуетился Агалаков. - А вы поглядите у этих старожилов ихние древние трубы. Из них, небось, и хлещет! Где они, трубы-то?

– Они у нас в фанерном коробе, - растерялся музыковед. - Уж больно страшно смотрелись, мы их прикрыли коробом, обоями заклеили, вон там между полками…

– Из них и хлещет! - обрадовался Агалаков.