JК
Каинов мост :: Галеев Руслан
Страница: 191 из 444А серый цвет кожи и легкий сладковатый запах меня не смущали.
— Как дела, поломатый?
— А какие у мертвых дела? Скука — бич наш. Хочешь, блюз новый лобану?
— Валяй. Тока я закурю сначала.
— Что, пахну?
— Да нет. Просто тебя прикольнее слушать с сигаретой.
— ОК. Можно, твой «Джексон» поюзаю?
— Юзай, какие вопросы. Если бы ты не был мертвым, я бы тебе его подарил.
Я не знаю, хороший ли это был блюз. Я вообще не знаю, бывают ли блюзы хорошими или плохими. Это как невозможно любить Хендрикса. Хендрикс просто есть, он начинает существовать для тебя с первого прослушивания, и математические знаки в данном случае теряют смысл. Ведь никто не станет положительно или отрицательно оценивать дыхание, сердцебиение, смену дня и ночи… Так же и с Хендриксом. Так же и с блюзом. Либо есть, либо нет; цвета можно инвертировать, но третьего в любом случае не дано. Или это уже не блюз, не Хендрикс, не сердцебиение, а ничтожный суррогат, что-то вроде музыка в стиле. Блюз можно только чувствовать. Григорян сказал когда-то: «И если ты чувствуешь это, как негр чувствует блюз…»
Последний сустейн еще висел в воздухе, сигарета еще тлела в паре затяжек от фильтра, солнце еще цеплялось за телевизионные антенны, а в комнату уже пробрались и окончательно освоили ее сумерки. Которые, к слову, бывали в моей квартире куда чаще меня. Странный покой немножко беспокоил меня, но скорее в силу привычки.
— Как дела, поломатый?
— А какие у мертвых дела? Скука — бич наш. Хочешь, блюз новый лобану?
— Валяй. Тока я закурю сначала.
— Что, пахну?
— Да нет. Просто тебя прикольнее слушать с сигаретой.
— ОК. Можно, твой «Джексон» поюзаю?
— Юзай, какие вопросы. Если бы ты не был мертвым, я бы тебе его подарил.
Я не знаю, хороший ли это был блюз. Я вообще не знаю, бывают ли блюзы хорошими или плохими. Это как невозможно любить Хендрикса. Хендрикс просто есть, он начинает существовать для тебя с первого прослушивания, и математические знаки в данном случае теряют смысл. Ведь никто не станет положительно или отрицательно оценивать дыхание, сердцебиение, смену дня и ночи… Так же и с Хендриксом. Так же и с блюзом. Либо есть, либо нет; цвета можно инвертировать, но третьего в любом случае не дано. Или это уже не блюз, не Хендрикс, не сердцебиение, а ничтожный суррогат, что-то вроде музыка в стиле. Блюз можно только чувствовать. Григорян сказал когда-то: «И если ты чувствуешь это, как негр чувствует блюз…»
Последний сустейн еще висел в воздухе, сигарета еще тлела в паре затяжек от фильтра, солнце еще цеплялось за телевизионные антенны, а в комнату уже пробрались и окончательно освоили ее сумерки. Которые, к слову, бывали в моей квартире куда чаще меня. Странный покой немножко беспокоил меня, но скорее в силу привычки.