Как Путин стал президентом США: новые русские сказки   ::   Быков Дмитрий Львович

Однажды Лера изловила бродячего пса и попыталась примотать ему к хвостуфитиль, но он вырвался и умчался – явно не спасать Родину.

– Трус! – кричала Лера ему вслед. – Конформист!

На детских утренниках она громче всех кричала: «Елочка, зажгись!» Ей так хотелось, чтобы елка – христианский символ, который пошел на поводу у болыпеви-ков и терпит свое использование в их скверных празднествах, – взорвался снопом искр и подпалил и этого Деда Мороза с его фальшивой бородой, и эту разряженную Снегурку с ее слащавой песенкой о счастье советских детей, и весь этот зал, подло украшенный подлой символикой… Но елочка зажигалась в лучшем случае бенгальскими, а в худшем – банальными электрическими огнями, и Лера в ярости выплевывала леденец.

В свободное от поджигательства время она писала листовки. Круглым крупным почерком отличницы на листах школьной тетради в клетку она выводила свои любимые лозунги: «Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь, если он, она, оно гореть не будет, кто тогда рассеет тьму?» «Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Гори, гори ярче, небу будет жарче!» «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». «Гори, гори, моя звезда!» (ниже изображалась красная звезда, охваченная синим пламенем). «Взвейтесь кострами, синие ночи!» (это была единственная советская песня, которую Лера любила по-настоящему: только ради нее она и посещала бессмысленные уроки пения в родной школе, – впрочем, нравилась ей и песня о том, как там вдали, за рекой загорались огни). «Догорай, гори, моя лучина, догорю с тобой и я».