JК
Камень, ножницы, бумага :: Макдональд Йен
Страница: 158 из 160 – Вы спуститесь или отправить ее сюда, наверх?
– Пришлите ее сюда, – отвечаю я, чувствуя себя в безопасности со своим пивом, газетами, дисками и роботом на веранде корпуса для пилигримов. Я смотрю, как она идет по вымощенной плитами дорожке среди надгробий, касаясь руками камней, ощущая мягкое покалывание сосновых иголок, чувствую бессознательную сексуальность каждого ее движения, ее раскованную непосредственность, и что-то словно впивается мне в сердце. Она поднимается по ступеням веранды: первая, вторая, третья, четвертая, – обозревает мои пустые жестянки из-под пива, газеты, диски, робота.
– Ну что ж, ты прошел долгий путь, правда?
Черная длинная юбка с каймой, браслеты с индийскими колокольчиками, черные туфли, черная блузка без рукавов. Много серебряных украшений. И этот нелепый хохолок черных волос, который вечно лезет ей в глаза.
– Идешь до тех пор, пока позволяет Дайцы, – отзываюсь я. – На этот раз, в этом паломничестве, я получил благословение только на двадцать семь с половиной храмов.
Мы обнимаемся. Ее длинные, тонкие, голые руки смыкаются у меня на шее с серебряным перезвоном. Я ощущаю дрожь острого, почти болезненного чувства. Мое полуобъятие нелепо – локти, руки; возникает странное нежелание касаться ее своими пластиковыми руками.
– Как они у тебя, Эт? – Я показываю. Она смотрит с тенью отвращения.
– Господи, Эт! Я сказала Масу, что оплачу счет, то есть сделаю соответствующий взнос в фонд храма. Они ушлые ребята, эти монахи.
– Пришлите ее сюда, – отвечаю я, чувствуя себя в безопасности со своим пивом, газетами, дисками и роботом на веранде корпуса для пилигримов. Я смотрю, как она идет по вымощенной плитами дорожке среди надгробий, касаясь руками камней, ощущая мягкое покалывание сосновых иголок, чувствую бессознательную сексуальность каждого ее движения, ее раскованную непосредственность, и что-то словно впивается мне в сердце. Она поднимается по ступеням веранды: первая, вторая, третья, четвертая, – обозревает мои пустые жестянки из-под пива, газеты, диски, робота.
– Ну что ж, ты прошел долгий путь, правда?
Черная длинная юбка с каймой, браслеты с индийскими колокольчиками, черные туфли, черная блузка без рукавов. Много серебряных украшений. И этот нелепый хохолок черных волос, который вечно лезет ей в глаза.
– Идешь до тех пор, пока позволяет Дайцы, – отзываюсь я. – На этот раз, в этом паломничестве, я получил благословение только на двадцать семь с половиной храмов.
Мы обнимаемся. Ее длинные, тонкие, голые руки смыкаются у меня на шее с серебряным перезвоном. Я ощущаю дрожь острого, почти болезненного чувства. Мое полуобъятие нелепо – локти, руки; возникает странное нежелание касаться ее своими пластиковыми руками.
– Как они у тебя, Эт? – Я показываю. Она смотрит с тенью отвращения.
– Господи, Эт! Я сказала Масу, что оплачу счет, то есть сделаю соответствующий взнос в фонд храма. Они ушлые ребята, эти монахи.