Камни Юсуфа (Боярская сотня - 8)   ::   Дьякова Виктория

 - Ты что же творишь, мил человек? Совсем одурел или ездишь не умеешь? Так не садись на лошадь, пешком топай! Себя покалечишь и сколько людей вокруг!

Как бы увидев богатство и знатность человека, которому он едва не нанес урон, Витя рухнул на колени, молитвенно сложив руки на груди:

- Простите, государь, Христом Богом молю, - жалобно заголосил он, лошадка необъезженная, понесла, не справился я. Помилуй, государь, благодетель мой худобу мою, - скулил он, как учила его княгиня Вассиана, чуть не плача, - отслужу, если прикажешь. Рабски челом бью тебе, пресветлейший и благороднейший, - это Витя добавил из какого-то фильма от себя, но тоже в тему, - кланяюсь стопам твоим, землю целую под ногами коня твоего, помилуй мое окаянство...

Все так же стоя на коленях, он начал биться лбом об землю, изображая неописуемое горе, и даже пытался поцеловать ногу княжеской лошади, рискуя получить от нее копытом в челюсть.

- Сам-то он не побился, Голенище? - спросил князя Андрея ехавший с ним молодой человек лет двадцати, необыкновенно красивой наружности.

- Да нет, Федор, вроде не поломался. Гляди, как кланяется да по земле елозит - значит, полный порядок. А синяки-то будут. Глядеть надо по сторонам...

- Ну, тогда поехали дальше, - нетерпеливо торопил Басманов. Витя так понял, что это был именно он, и даже успел подумать, что, по отдаленным воспоминаниям о школьных годах, он представлял себе знаменитого русского воеводу почему-то глубоким стариком. - Князь Афанасий нас, поди, заждался.

- Это верно, - согласился Андома.