Камни Юсуфа   ::   Дьякова Виктория

Видимо, перепрев, старый боярин Константин Шереметев неожиданно стукнул об пол тростью с резным набалдашником и громко посетовал, что князь Юрий Трубецкой на днях за обедом у государя получил назначение выше, чем сын его, Андрюшка Шереметев.

– Вы, Трубецкие, хоть и князья природные, да пришлые, литовские, а мы, Шереметевы – старинный московский знатный род. Вот и подаю государю челобитную, – донесся до Алексея Петровича сварливый голос Шереметева, – что я и сын мой полагаем, что бесчестит нас назначение иноземца пришлого на место выше нашего. А если и дальше так пойдет, так всему отечеству нашему поруха случится.

– А ты не нападай, не нападай на меня, – разражено отбивался Трубецкой. – Ты меня не менее бесчестишь, иноземцем называя. Мы, Трубецкие, не иноземцы, а старый, честный род, за себя постоять сможем. И бесчестье свое я так не оставлю – доправлю, так и знай, за счет родственников твоих. И за то, что дворню свою на моих людей натравил давеча, драку затеял – за все ответствовать будешь, старый шут, – злился Трубецкой. Разъяренный Шереметев кинулся было на врага с посохом, но его удержали, и тут он заметил среди вновь пришедших князя Никиту

Ухтомского.

– Ага, вот и Никитка, герой наш, из заморских стран явился, – заскрипел Шереметев, подскочив. – Ты когда сватов к моей Лизке засылать будешь? А? Ветреник, ты что девку мою позоришь? Засиделась уж, тебя-то дожидаяся. Вроде и столковались обо всем, а он, вот те и на – пропал, по царевой службе как бы. Уж не передумал ли, чай? – Шереметев подозрительно прищурился. – Так я тебе голову-то снесу, – пригрозил он пальцем.