JК
Камни Юсуфа :: Дьякова Виктория
Страница: 223 из 400Себя погубишь… И не княжеский гнев страшен, куда пуще опасность есть…
– Мне не жить без тебя… – слова как вздох сорвались с губ его и камнем упали ей на грудь, сдавив мукой сердце.
– Но и со мной не жить, – едва слышно ответила она, тщетно стараясь скрыть горечь своих слов. – Ты и вообразить себе не можешь… Не поверил бы никогда, но так и есть: не хозяйка я себе самой, раба еще бесправней твоих холопов. Мне все позволено ради корысти, и ничего – ради сердца.
– Что ты говоришь? Не понимаю я, о чем ты? – Никита обнял ее за плечи, хотел прижать ее голову к своей груди, но она опять отстранилась.
– Оженишься ты, Никита, – быстро продолжала она, – забудешь меня. Жена нарожает тебе детей – будешь счастлив. Все пойдет добрым путем…
– Нет, не женюсь, – вздохнув, ответил он. – Коли моя воля какое значение будет иметь – ни за что. Ты о Лизке Шереметевой не думай. Это еще когда покойная Наталья Кирилловна жива была, сговорились они с моим отцом. Она сама ведь в девичестве Шереметева. А я мамки своей не помню, померла рано. Я один у отца был. Вот Наталья Кирилловна и порадела обо мне. Своих-то сыновей она для царевен по-знатней берегла, чтоб от Рюриковичей – не меньше. А мне тогда лет двенадцать было. Я Лизки Шереметевой в глаза не видал. Не знаю даже, хороша ли собой. Пока в сердце покой был, так и не думал об этом. Все так живут: как родители скажут – так тому и быть. Пошел бы под венец, что сделаешь? Да тут отец помер, война одна-другая, все откладывали сватовство.
– Мне не жить без тебя… – слова как вздох сорвались с губ его и камнем упали ей на грудь, сдавив мукой сердце.
– Но и со мной не жить, – едва слышно ответила она, тщетно стараясь скрыть горечь своих слов. – Ты и вообразить себе не можешь… Не поверил бы никогда, но так и есть: не хозяйка я себе самой, раба еще бесправней твоих холопов. Мне все позволено ради корысти, и ничего – ради сердца.
– Что ты говоришь? Не понимаю я, о чем ты? – Никита обнял ее за плечи, хотел прижать ее голову к своей груди, но она опять отстранилась.
– Оженишься ты, Никита, – быстро продолжала она, – забудешь меня. Жена нарожает тебе детей – будешь счастлив. Все пойдет добрым путем…
– Нет, не женюсь, – вздохнув, ответил он. – Коли моя воля какое значение будет иметь – ни за что. Ты о Лизке Шереметевой не думай. Это еще когда покойная Наталья Кирилловна жива была, сговорились они с моим отцом. Она сама ведь в девичестве Шереметева. А я мамки своей не помню, померла рано. Я один у отца был. Вот Наталья Кирилловна и порадела обо мне. Своих-то сыновей она для царевен по-знатней берегла, чтоб от Рюриковичей – не меньше. А мне тогда лет двенадцать было. Я Лизки Шереметевой в глаза не видал. Не знаю даже, хороша ли собой. Пока в сердце покой был, так и не думал об этом. Все так живут: как родители скажут – так тому и быть. Пошел бы под венец, что сделаешь? Да тут отец помер, война одна-другая, все откладывали сватовство.