JК
Камни Юсуфа :: Дьякова Виктория
Страница: 50 из 400Андрея Андомского помнишь?
– Как же его не помнить!
Младший из Андомской ветви, князь Андрей, прозванный за долговязость Голенищем, был изгнан несколько лет назад из Белозерского дома за распутство и воровство.
– Так вот он, княже, в сию избранную тысячу с готовностью вступил и ныне государю стал близок, коли и вовсе не дружен… – Геласий сделал многозначительную паузу. – Так что, Андрей, сгущаются и над нами тучи. И сдается мне, грядут печали наши от злого умысла Трубецких да Голицыных. Зависть их терзает. Ты с юных лет при государе, товарищем ему был, отец его, великий князь Василий, к тебе благоволил, учиться посылал. Ты из комнатных да спальников сразу в первостепенные бояре пожалован был, тогда как они в окольничих прислуживали сколько. Так то и верно: негоже им, инородцам, Гедеминовичам литовским, поперед исконно русских родов лезть. А еще поболее ты сам вражду их к себе усугубил тем, что не пожелал жениться на Зинке Голицыной, хоть она тебя давно присмотрела и отца своего подбила за тебя ее сватать. А ты предпочел ей иноземку, гречанку, пусть и православную…
– Зинке с Вассианой не сравниться, – возразил Алексей, – ни умом, ни лицом, ни сердцем…
– А знатностью? – хитро прищурился Геласий. – А приданым, что за ней князь Голицын дает, а? И-и, Алексий, – монах усмехнулся, – да разве в жене главное красота да ум? У Зинки-то поместья, она любого жениха купить может. А ты – в отказ.
– Как же его не помнить!
Младший из Андомской ветви, князь Андрей, прозванный за долговязость Голенищем, был изгнан несколько лет назад из Белозерского дома за распутство и воровство.
– Так вот он, княже, в сию избранную тысячу с готовностью вступил и ныне государю стал близок, коли и вовсе не дружен… – Геласий сделал многозначительную паузу. – Так что, Андрей, сгущаются и над нами тучи. И сдается мне, грядут печали наши от злого умысла Трубецких да Голицыных. Зависть их терзает. Ты с юных лет при государе, товарищем ему был, отец его, великий князь Василий, к тебе благоволил, учиться посылал. Ты из комнатных да спальников сразу в первостепенные бояре пожалован был, тогда как они в окольничих прислуживали сколько. Так то и верно: негоже им, инородцам, Гедеминовичам литовским, поперед исконно русских родов лезть. А еще поболее ты сам вражду их к себе усугубил тем, что не пожелал жениться на Зинке Голицыной, хоть она тебя давно присмотрела и отца своего подбила за тебя ее сватать. А ты предпочел ей иноземку, гречанку, пусть и православную…
– Зинке с Вассианой не сравниться, – возразил Алексей, – ни умом, ни лицом, ни сердцем…
– А знатностью? – хитро прищурился Геласий. – А приданым, что за ней князь Голицын дает, а? И-и, Алексий, – монах усмехнулся, – да разве в жене главное красота да ум? У Зинки-то поместья, она любого жениха купить может. А ты – в отказ.