Канатоходцы   ::   Абрамов Сергей

Третий десяток лет он здесь, в чужой шкуре, в чужом стане, и все приглядевшееся, привычное, примелькавшееся не могло стать и не стало близким. Мир этот не отмылся оттого, что он, Бигль, живет по кодексу его законов, традиций и правил, и даже поношенный мундир свой надевает с утра с ненавистью, подавить которую бессилен, несмотря на все ухищрения мимикрии. И сейчас после потаенной поездки домой эта ненависть оборачивается физической тошнотой, перехватывающей горло. Три минуты! Что ж, он подождет эти три минуты, хотя они и кажутся ему часами, как в хирургической палате перед операцией.

Световое табло заиграло всеми красками спектра. Бигль подтянул мундир, поправил сбившиеся волосы и шагнул к неотличимой от стены двери.

– Я жду, Бигль, – сказала она знакомым голосом.

Над столом, как желтый фонарь, сияло одутловатое лицо шефа.

– Садитесь, Бигль.

Бигль сел, сохраняя почтительную неподвижность.

– Мне бы очень не хотелось, Бигль, чтобы вы затаили обиду.

– На что? – пожал плечами Бигль. – За то, что я упустил Дока и прозевал связи слама с разведчиком? Грубейшие ошибки и, естественно, закономерные последствия.

– Я уважаю строгость вашей самооценки, Бигль, – сказал шеф, – но вы преувеличиваете. Последствия не столь уж трагичны. Вы просто возвращаетесь к своим сомниферам. Чему вы улыбаетесь?

– Вспомнил ваши слова: «Вы переросли их, Бигль». Значит, не перерос.

– Вернее, мы их недооценили.