Клинок эмира   ::   Брянцев Георгий Михайлович

- Меня ты мог забыть, но не может сын забыть отца, храбрейшего из храбрыхАхмедбека.

Наруз Ахмед вздрогнул и машинально оглянулся.

- Тсс... - строго предупредил он и приложил палец к губам. Теперь он понял, зачем обратился к нему старик. - Кто разрешил вам тревожить покой умерших? Зачем вспоминать тех, кто по воле всевышнего покинул нас, грешных?..

- Пути аллаха неисповедимы. Забудем это имя, да живет оно в веках, тут старик хихикнул, и бесчисленные морщинки на его сухом и желтом, как пергамент, лице мгновенно зашевелились, запрыгали.

- Но я тебя с трудом узнал. Ты стал другой. Другая одежда...

- Одежду можно сменить, - прервал его Наруз Ахмед, - а сердце никогда...

- Мудрые слова. Приятно слышать ответ, достойный правоверного, одобрил старик и тихо добавил: - Ты должен быть там, где скучает в одиночестве твоя вторая жена. И чем скорее, тем лучше.

Сказав это, он оставил Наруза Ахмеда и, шаркая каушами3 и постукивая палкой, медленно побрел своей дорогой...

Сын грозного Ахмедбека, двадцатичетырехлетний Наруз Ахмед, чувствовал себя при советской власти не так уж плохо. Никак нельзя было сказать, что прошлое отца сильно обременяло его и как-то отрицательно сказывалось на его жизни. Совсем нет. Оставшись после бегства отца подростком, Наруз был взят на воспитание родным дядей, человеком преклонных лет и великой хитрости, бывшим мударрисом4 бухарского медресе5.