Карл Ругер. Боец   ::   Мах Макс

Но для Карла, несмотря на его способность видеть и ценить красоту, старая кираса была все-таки не столько произведением искусства, а она им, несомненно, была, сколько эхом далеких славных времен, эхом, почти случайно достигшим теперь его слуха и заставившим сжаться от сладкой боли сердце. Ну что ж, ему и в самом деле было что вспомнить, глядя на этот реликт канувшей в вечность империи, и сожалеть Карлу было о чем. Ведь с эпохой Евгения Яра ушли в небытие и большинство его друзей, даже если физически они умерли много позже кончины императора. Однако сейчас Карла интересовало нечто иное.

Чем была эта кираса для Валерии? Почему она раз за разом возвращалась именно к этому сундуку? Что хотела она увидеть в его кирасе? Что видела в ней или в этом, например, выцветшем плаще из синего шелка, который банесса, судя по всему, неоднократно доставала из соседнего ящика? Что это было? Напоминание о военной славе ее великого и таинственного отца? Возможность прикоснуться к чему-либо более материальному, чем звуки слов? Или изображение фамильного герба Ругеров служило ей опорой в династическом одиночестве несчастной сироты?

Карл достал из сундука кирасу и всмотрелся в изображение своего собственного герба.



3



– Скажите, Карл, – спросил его император, – какой герб вы желали бы видеть на своем знамени?

Вот так, просто – «какой герб?» – а это означало, что император, во-первых, дарует ему титул (а какой, кстати?) и, во-вторых, оказывает великую честь самому выбрать свой герб.

– Вы ведь не примете чужое владение? – усмехнулся Яр, который умел видеть многое, что скрыто от глаз других людей.

– Не приму, – согласился Карл.