Карл Ругер. Боец   ::   Мах Макс

Следующие полчаса, пока слуги омывали его ноги и переодевали в парадное платье, Карл, воспользовавшись паузой в церемониале, курил трубку, набитую душистым мерванским табаком, пил прохладное – со льда – крепкое и отдающее горечью полыни войянское вино и, полуприкрыв веки, рассматривал внутренним взором уже, казалось, окончательно сложившийся у него в сердце рисунок, отражавший его собственное видение настоящего и будущего.

Похоже, воображение не подвело его и на этот раз. Рисунок был хорош, хотя и сложен. Композиция не оставляла места для двойного толкования, и основные сочетания цветов недвусмысленно выражали его собственные чувства и переживания. Однако что-то в этой картине, чего Карл никак не мог для себя определить, его не устраивало. Что-то в его собственном рисунке мешало ему, вызывая внутреннее несогласие, и, следовательно, работа души продолжалась.

Новая одежда была Карлу неприятна, но, поскольку она тоже являлась частью ритуала, точно так же как и многое другое, с чем ему приходилось мириться в этот день, Карл принимал ее как неизбежное зло. Теперь, раз уж он согласился принять титул Стефании, выбирал уже не он. Вернее, свой выбор он уже сделал, а все остальное являлось лишь следствием этого выбора. Поправив пышные серебряные кружева на запястьях, Карл повернулся к терпеливо дожидавшемуся его все это время Марту и с низким поклоном принял из его рук Убивца и Синистру. Кинжал сдержанно приветствовал своего человека, а меч, привычный к превратностям их общей судьбы, вернулся на пояс Карла молча, как делал это всегда.