Кавалерийская былина   ::   Бушков Александр Александрович

В трубу небеса обозревает, скоро дырку в тучах проглядит, уж простите дурака, ваше благородие, если что не так ляпну. И ездят к нему такие ж блажные...

- А такого не было, случаем, - в шутку спросил Сабуров, испытывая свою прекрасную память. - Роста высокого, сухощав, бледен, глаза голубые, белокур, в движениях быстр, бороду бреет, может носить усы на военный манер...

- Что-то вы, барин? - Мартьян вылупил глаза, будто и впрямь дурак дураком. Но в лице дрогнуло что-то, в глазах отблеснуло. Не прост ты, детинушка, подумал поручик Сабуров, ох, не прост. Может, что и слышал. Может, кого и вез. Может, тот, что в движениях быстр, уже и прошел щучкой сквозь худые жандармские сети давно тому назад. Но детинушка промолчит, ибо челноком снует по большой дороге, а у дороги той закон один помалкивай да в чужие дела не суйся, рвение пусть проявляет тот, кому оно положено по службе. Впрочем, все это полной мерой касается и поручика Сабурова - ни к чему ему лезть в дела голубых, которых некогда зацепил стихом поручик Тенгинского полка Лермонтов. Офицерской чести противно соучаствовать тем стрюкам и даже думать о них...

Они ехали, болтали, молчали, опрокинули еще по паре стаканчиков, ехали, и понемногу путь стал скучен - оттого, что впереди дороги оставалось больше, чем позади. Вечерело, длинные тени деревьев ложились поперек тракта там, где дорога проходила лесом, а болотины понемногу заволакивало туманом, редким пока что, жиденьким. Вот и солнце укатилось за горизонт.