JК
Казаки-разбойники :: Волошин Юрий
Страница: 3 из 67Как выжил-то?
Лука неопределенно пожал плечами, промолчал, рассматривая грязные босые ноги.
— А всех похоронили в общей могиле, сынку. Хотел твоего батьку помянуть.
— Да. Я знаю, дядько Макей. Мы ушли в Киев в тот же день, после обеда.
— А ты сильно вытянулся с тех пор, как я приезжал с твоим батьком после похода в Крым. Это сколько же тебе годков теперь, хлопец?
— Под Пасху Христову стукнуло восемнадцать, — буркнул Лука.
— Да, да, припоминаю. Тогда тебе вроде бы лет пятнадцать было. Верно?
— Ага. Вроде того.
— Славно нас тогда посекли, хлопец. Грицька чуть не скинули с кошевого. Это я по старинке так его называю. Его гетманом не все и признавали. Да и какой он гетман? Предатель, душегуб! Туда ему и дорога, паскуде!
— Отец говорил, дядько Макей, — ответил Лука, чтобы прекратить излияния казака. Он ждал чего-то другого.
— Понятно, хлопчик. С твоим батьком мы едва утекли, хоть и нас малость посекли. Да вот теперь я уже сколько годков хожу в выписниках.
— И чем зарабатываете, дядько Макей?
— Теперь я казак снова! Записался к сотнику Петру Мелецкому. До похода приторговываю здесь для пана сотника. Всё же какой-то грош в кармане бренчит. Садись, Лука, поедешь со мной. И на, поешь, у меня осталось, — и с этими словами дядька Макей протянул юноше кусок черствого хлеба, ломоть сала и пучок зеленого лука. — Небось рыщешь тут за тем же?
Лука немного покраснел, еду взял и запрыгнул на сено.
Лука неопределенно пожал плечами, промолчал, рассматривая грязные босые ноги.
— А всех похоронили в общей могиле, сынку. Хотел твоего батьку помянуть.
— Да. Я знаю, дядько Макей. Мы ушли в Киев в тот же день, после обеда.
— А ты сильно вытянулся с тех пор, как я приезжал с твоим батьком после похода в Крым. Это сколько же тебе годков теперь, хлопец?
— Под Пасху Христову стукнуло восемнадцать, — буркнул Лука.
— Да, да, припоминаю. Тогда тебе вроде бы лет пятнадцать было. Верно?
— Ага. Вроде того.
— Славно нас тогда посекли, хлопец. Грицька чуть не скинули с кошевого. Это я по старинке так его называю. Его гетманом не все и признавали. Да и какой он гетман? Предатель, душегуб! Туда ему и дорога, паскуде!
— Отец говорил, дядько Макей, — ответил Лука, чтобы прекратить излияния казака. Он ждал чего-то другого.
— Понятно, хлопчик. С твоим батьком мы едва утекли, хоть и нас малость посекли. Да вот теперь я уже сколько годков хожу в выписниках.
— И чем зарабатываете, дядько Макей?
— Теперь я казак снова! Записался к сотнику Петру Мелецкому. До похода приторговываю здесь для пана сотника. Всё же какой-то грош в кармане бренчит. Садись, Лука, поедешь со мной. И на, поешь, у меня осталось, — и с этими словами дядька Макей протянул юноше кусок черствого хлеба, ломоть сала и пучок зеленого лука. — Небось рыщешь тут за тем же?
Лука немного покраснел, еду взял и запрыгнул на сено.