JК
Кентурион :: Большаков Валерий
Страница: 134 из 414 Уасет – Фивы
Уасет завиднелся издалека – по восточному берегу Нила показались исполинские пилоны, заблестели гигантские обелиски, затрепетали флаги на высоких мачтах у святилищ. Ипет-Сут, храм Амона Фиванского.
Зухос стоял на носу миапарона, одномачтового суденышка, похищенного из военной гавани Кибот, и разглядывал окраины города, безразлично скользя глазами по белым стенам, по зелени пальм, по россыпям усыпальниц на западном берегу – Город мертвых вставал как отражение города живых. Мужчина Усмехнулся – он не верил в «Священную девятку», и его раздражала вековечная суета египтян, всю жизнь готовившихся к смерти.
– Торнай! – позвал Зухос, не оборачивая лица к гребцам.
Тот, к кому он обращался, тут же бросил весло и подбежал к хозяину, склонился в поклоне и вымолвил:
– Слушаю твой зов, мой господин!
– Высадишь меня у храма, и гребите в гавань. Не расходиться, ждите меня там.
– Будет исполнено! – согнулся Торнай.
Миапарон вильнул и направился к берегу.
Древний Уасет еще называли Нут-Амон, «Город Амона», или просто Нут. А уж что такого увидали в Уасете эллины и почему прозывали Нут «стовратными Фивами», история умалчивает. Может, просто впечатлились громадными размерами Нута? Во всяком случае, ворот в городской стене насчитывалось всего четверо. Зухос вошел через северные – стража смотрела на него в упор, но не видела.
Он по-прежнему таился и кутался в длинный химатий. Одна группа слуг шла впереди него, другая позади, а еще шестеро бойцов шествовали на флангах.
Зухос прикрывал лицо, шел и зыркал из-за складки химатия, как из амбразуры. Он не любил Уасет.
Уасет завиднелся издалека – по восточному берегу Нила показались исполинские пилоны, заблестели гигантские обелиски, затрепетали флаги на высоких мачтах у святилищ. Ипет-Сут, храм Амона Фиванского.
Зухос стоял на носу миапарона, одномачтового суденышка, похищенного из военной гавани Кибот, и разглядывал окраины города, безразлично скользя глазами по белым стенам, по зелени пальм, по россыпям усыпальниц на западном берегу – Город мертвых вставал как отражение города живых. Мужчина Усмехнулся – он не верил в «Священную девятку», и его раздражала вековечная суета египтян, всю жизнь готовившихся к смерти.
– Торнай! – позвал Зухос, не оборачивая лица к гребцам.
Тот, к кому он обращался, тут же бросил весло и подбежал к хозяину, склонился в поклоне и вымолвил:
– Слушаю твой зов, мой господин!
– Высадишь меня у храма, и гребите в гавань. Не расходиться, ждите меня там.
– Будет исполнено! – согнулся Торнай.
Миапарон вильнул и направился к берегу.
Древний Уасет еще называли Нут-Амон, «Город Амона», или просто Нут. А уж что такого увидали в Уасете эллины и почему прозывали Нут «стовратными Фивами», история умалчивает. Может, просто впечатлились громадными размерами Нута? Во всяком случае, ворот в городской стене насчитывалось всего четверо. Зухос вошел через северные – стража смотрела на него в упор, но не видела.
Он по-прежнему таился и кутался в длинный химатий. Одна группа слуг шла впереди него, другая позади, а еще шестеро бойцов шествовали на флангах.
Зухос прикрывал лицо, шел и зыркал из-за складки химатия, как из амбразуры. Он не любил Уасет.