JК
Кентурион :: Большаков Валерий
Страница: 7 из 414Теперь у нас, у каждого, по комнате-кубикуле, а рабы ютятся в экседре… Шучу! Там такая экседрища… Хоть танцуй! Там мы, пока нас не будет, Киклопа поселили. Сдал Киклоп… Грива его поседела вся, и глаз потускнел. Худо Киклопу без Авидии… Никто его больше не окликнет нежным голоском: „Киклопик!"
Лобанов зажмурился, пережидая прилив тоски, и вяло, пересиливая натуру, дописал: «Когда я его позвал, он сразу согласился. „Сейчас, говорит, только вещички перетащу…" И перетащил – три здоровых воза! Дорогущую мебель вывез из дома Нигринов – субселлии всякие, картабулы, кровати бронзовые… Одна моноподия чего стоит. У нее столешница из редкостного цитрусового дерева, и цена ей – триста тысяч сестерциев! Десять пудов серебра. „А чего такого? – бурчал Киклоп. – Имею право… Это наследство Авидии!"
А я будто спорю. Так что сейчас наша квартирка обставлена, как в лучших домах Рима…»
Сергий скатал папирус и сунул его в тубус. Хватит на сегодня… И задумался. А если археологу будущих веков повезет, и он эти мемуары откопает? Расправит дрожащими руками древний папирус, а там все по-русски! Нет, так дело не пойдет. Роксолан вынул папирус обратно, порвал написанное, а клочки выбросил в море.
– Сползайтесь, тюлени, – проворчал он, – разговор имеется…
– Мне отсюда хорошо слышно, – уверил его Гефестай, копаясь в бороде и не открывая сожмуренных глаз. Котяра на солнышке…
– Подползай, давай! Не нарушай режим секретности.
Гефестай вздохнул тяжко и перевалился, передвинулся на четвереньках.
Лобанов зажмурился, пережидая прилив тоски, и вяло, пересиливая натуру, дописал: «Когда я его позвал, он сразу согласился. „Сейчас, говорит, только вещички перетащу…" И перетащил – три здоровых воза! Дорогущую мебель вывез из дома Нигринов – субселлии всякие, картабулы, кровати бронзовые… Одна моноподия чего стоит. У нее столешница из редкостного цитрусового дерева, и цена ей – триста тысяч сестерциев! Десять пудов серебра. „А чего такого? – бурчал Киклоп. – Имею право… Это наследство Авидии!"
А я будто спорю. Так что сейчас наша квартирка обставлена, как в лучших домах Рима…»
Сергий скатал папирус и сунул его в тубус. Хватит на сегодня… И задумался. А если археологу будущих веков повезет, и он эти мемуары откопает? Расправит дрожащими руками древний папирус, а там все по-русски! Нет, так дело не пойдет. Роксолан вынул папирус обратно, порвал написанное, а клочки выбросил в море.
– Сползайтесь, тюлени, – проворчал он, – разговор имеется…
– Мне отсюда хорошо слышно, – уверил его Гефестай, копаясь в бороде и не открывая сожмуренных глаз. Котяра на солнышке…
– Подползай, давай! Не нарушай режим секретности.
Гефестай вздохнул тяжко и перевалился, передвинулся на четвереньках.