Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

За кормой солнце проходило сквозь ясно очерченную тонкую полоску далекой тверди, растекаясь далее по волнам множествомкапель и лужиц жидкого огня. - Подобно ртути, - сказал маленький монах Андрон, стоящий на корме у борта. - Ртути, напитанной золотом. Его собеседник не отозвался. Монах коротко взглянул на него. Желтоватое вытянутое лицо с глазами, полуприкрытыми темными веками, выражало страдание. Днем он уже извинился перед монахом за то, что иногда не может пересилить себя. Я страдаю неизлечимым заболеванием, сказал он тогда, и время от времени теряю контроль над собой. Жить мне осталось до зимы, а то и меньше: Представился он Сарвилом, лекарем и малоумелым чародеем, бежавшим когда-то из Мелиоры на материк от притеснений и преследований - и вот возвращающимся просто так: умереть на родной земле. О скорой смерти он говорил очень покойно, без присущей даже образованным людям нервности и робости. Монаху иногда казалось, что запах тлена уже исходит от него - настолько тонкий, что напоминает далекий аромат дорогих духов. - В мире еще так много непостижимого, - сказал вдруг Сарвил негромко и чуть насмешливо, как будто не он только что сдерживал рвущийся наружу стон. Вы бывали в Кузне, мой друг? Ах да, я уже спрашивал - и получал ответ, что нет, не бывали: Простите, страдаю забывчивостью. Обитатели Кузни живут, представьте себе, на поверхности огромного шара. Им так видится. Чтобы объяснить себе, отчего же они не падают вниз, пришлось изобретать свойства предметов притягиваться друг к другу: как бы прилипать на расстоянии.