Кесаревна Отрада между славой и смертью   ::   Лазарчук Андрей

И в голосе этом слышалась безнадежность - будто бы это не враги его, а он сам видел вот так вот в воздухе, беспомощный, как младенец. Чародей ответил что-то неразборчиво, он всегда говорил неразборчиво, у него не хватало передних зубов и кончика языка, потерянных не так давно в сражении с призраками. Но Алексей понимал его. Ушан... А вот подкрались - не услышал. Сотня уже была на ногах, метались тени, где-то часто хлопали тетивы - и звуки эти завершились всплеском грязи и бульканьем. И еще кто-то шипел сквозь зубы, скрывая боль. Но уже ясно было, что все кончилось. Как-то слишком быстро и просто... Хомат протянул руку к одному из висящих - тот забился совсем уж панически, как большая рыба в сачке. - Тихо, тихо, - сказал Хомат, и теперь было понятно. - Давай-ка... Он воздел руку вверх, и один из пленников вдруг оказался стоящим на ногах... нет, показалось: подошвы на пядь не достигали земли. Руки его, судорожно вытянувшиеся вперед и вниз, пытались крючковатыми пальцами вцепиться во что-то несуществующее. Потом с него упала маска. Отрада тихонько встала и шагнула чуть вперед, оказавшись за левым плечом Алексея. Почему-то именно здесь было ее настоящее место... Лицо пленника, равнодушное и неподвижное, совершенное в пропорциях и чертах, казалось ужасным. Оно катастрофически не совпадало с позой, с руками, с глазами, которые дергались и метались за веками... - Так вот вы кто, - в голосе Алексея прорезалась какая-то неуместная нотка. - Последние настали времена... Опусти его, Хомат. Хомат вновь отозвался неразборчиво, но Алексей оборвал его повелительным жестом.