Кисейные грифы   ::   Азимов Айзек

Дивай-ин задыхался от волнения, подрагивая своим мясистым носом и выдвинувшись вперед, чтобы принять существо, которое (его безобразно безволосое лицо стало блестящим от особого жидкого секрета) выкрикнуло: "Святой Толедо, обезьяны!"

Снова Дивай-ин понял вторую половину. Это было слово, на одном из основных языков планеты, обозначающее малых приматов.

Дикое существо почти невозможно было держать в руках. Оно требовало бесконечного терпения, прежде чем с ним удалось сносно говорить. Вначале это было совершенно невозможно. Существо почти сразу поняло, что его перенесли за пределы Земли и то, что, как думал Дивай-ин, могло стать для него волнующим переживанием, ничем подобным не стало. Вместо этого он говорил о своем детеныше и о приматовской самке.

("У них есть жены и дети, - думал Дивай-ин сочувственно, - и они по-своему любят, ибо все они - большие приматы".)

Затем его заставили понять, что моувы, которые сторожили его и которые сдерживали, в случае необходимости, его ярость, не ранят его и что ему никоим образом не будет причинен вред.

(Дивай-ину делалось плохо при мысли, что одно разумное существо причинит вред другому. Для Дивай-ина было очень тяжело обсуждать эту тему, даже если только допустить возможность, весьма далекую от реальности. Невольное замешательство Дивай-ина всякий раз вызывало у создания с планеты большие подозрения. Таковы уж большие приматы).