Страница:
462 из 803
— Я знал, что вы поймете, — сказал Савиньон, снова целуя матери натруженную домашней работой руку.
— А как твоя комедия? Я все ждала, что ты нас пригласишь в театр, хотя не знаю, в чем могла бы пойти.
— Увы! На первом же спектакле по наущению церковного начальства ее освистали.
— Освистали? Не может быть! Я ведь читала и так смеялась от души.
— Душа в театре не нужна, о ней печется церковь, усмотревшая в моей пьесе оскорбление ее уставов. Пастыри не позволили довести представление до конца. О новых спектаклях не могло быть и речи, так же как и об ожидаемых доходах. — И Савиньон горько усмехнулся.
— Что же теперь?
— Я напишу новую пьесу. И так, чтобы зал и смеялся и рыдал!
— Я верю в тебя, но переоденься, не то отец…
Но переодеться Савиньон не успел.
Жозеф уже донес отцу о приходе брата, и господин Абель де Мовьер-де-Сирано-де-Бержерак, уже тучный и седой, с багровым лицом, словно вырубленным из красного песчаника, ворвался в комнату жены.
— Что это за проходимец? — закричал он. — Лохмотья? Посмел в них явиться сюда после драки, непутевый!
Савиньон, покорно склонив голову, подошел к отцу, чтобы поцеловать ему руку.
— Прочь, нечестивый! — брезгливо отпрянул отец. — Ты можешь вызвать только омерзение! Чего пришел? Бездельник! Тунеядец! Таверны, женщины, вино, дуэли! И вид бродяги! О подвигах беспутных слышал, обливался слезами, которые от гнева высыхали у меня еще на глазах.
|< Пред. 460 461 462 463 464 След. >|