JК
Книга крови 4 :: Баркер Клайв
Страница: 210 из 235 – Это что, – Джером?
– Это Купидон,верно? – сказал Йоханссон. – Предмет любви мы зрим не взглядом, но душой… Крылатый бог любви – и тот слепой. Это из «Сна в летнюю ночь».
– Шекспира я всегда знал неважно, – ответил Карнеги. Он вновь уставился на самку. – А Джером? – спросил он.
– Ему ввели этот препарат. Довольно внушительную дозу.
– Так он теперь вроде этих мартышек!
– Я бы сказал, поскольку его интеллектуальный потенциал все-таки выше, может быть, препарат действует на него не так уж раскованно. Но уж если на то пошло, секс превращает в мартышек и лучших из нас, а? – При этом замечании Йоханссон позволил себе слегка улыбнуться. – И все так называемые личные соображения отходят на второй план. На короткое время секс делает из всех нас одержимых, мы делаем, или по крайней мере, думаем, что можем делать то, что на взгляд постороннего наблюдателя выглядело бы довольно странно.
– Не думаю, что в изнасиловании есть что-то уж такое экстраординарное, – отозвался Карнеги, пытаясь прервать эту рапсодию.
Но его собеседника было не так уж легко сбить с толку.
– Секс без предела, без компромиссов, без чувства вины, – сказал он. – Представьте себе это. Мечта Казановы.
* * *
В мире уже было столько эпох: век Просвещения, век Реформации, век Разума. Теперь, наконец, наступил век Желания. А после этого – конец всем эпохам и, возможно, всему остальному. Потому что были запалены огни, которых не знал раньше простодушный мир.
– Это Купидон,верно? – сказал Йоханссон. – Предмет любви мы зрим не взглядом, но душой… Крылатый бог любви – и тот слепой. Это из «Сна в летнюю ночь».
– Шекспира я всегда знал неважно, – ответил Карнеги. Он вновь уставился на самку. – А Джером? – спросил он.
– Ему ввели этот препарат. Довольно внушительную дозу.
– Так он теперь вроде этих мартышек!
– Я бы сказал, поскольку его интеллектуальный потенциал все-таки выше, может быть, препарат действует на него не так уж раскованно. Но уж если на то пошло, секс превращает в мартышек и лучших из нас, а? – При этом замечании Йоханссон позволил себе слегка улыбнуться. – И все так называемые личные соображения отходят на второй план. На короткое время секс делает из всех нас одержимых, мы делаем, или по крайней мере, думаем, что можем делать то, что на взгляд постороннего наблюдателя выглядело бы довольно странно.
– Не думаю, что в изнасиловании есть что-то уж такое экстраординарное, – отозвался Карнеги, пытаясь прервать эту рапсодию.
Но его собеседника было не так уж легко сбить с толку.
– Секс без предела, без компромиссов, без чувства вины, – сказал он. – Представьте себе это. Мечта Казановы.
* * *
В мире уже было столько эпох: век Просвещения, век Реформации, век Разума. Теперь, наконец, наступил век Желания. А после этого – конец всем эпохам и, возможно, всему остальному. Потому что были запалены огни, которых не знал раньше простодушный мир.